В значительной мере исход боя за Менджильский мост, состоявшегося 12 июня, был предрешён личной храбростью и тактическим умением Л. Бичерахова. Он постоянно находился во главе своих войск, лично своей знаменитой тростью разогнал передовой пикет дженгелийцев, вооружённых пулемётом, а затем организовал наступление с трёх направлений на ключевое предмостное укрепление персов. Не выдержав давления, противник побежал, и Менджильский мост — неодолимое препятствие, на котором, как казалось Кучук-хану, будет достаточно одной демонстрации силы, — был взят почти без потерь. По воспоминаниям одного из лидеров дженгелийцев Эсхануллы, повстанцы настолько были разочарованы этим поражением, что «войска стали рассеиваться», а члены революционного комитета дженгелийцев «Эттехад-э-Ислам» «склонны были совершенно распустить отряды и прекратить деятельность»[127].
Вскоре отряд Бичерахова прибыл в Энзели. Отряд Денстервилля остался в Реште, в нескольких десятках километров от моря. Здесь, в гилянской столице, Денстервилль решил дождаться новой партии английских войск и заодно закрепиться в этом регионе. Путешествие двух попутчиков по Северной Персии, занявшее так много времени, завершилось. Бичерахов к этому времени уже был вовлечён в новый, ещё более невероятный союз. Однако и связи его с Денстервиллем и англичанами не прервались.
Летом 1918 г. причудливые дороги Гражданской войны свели вместе Бичерахова с, казалось бы, очень далёкими ему политическими силами — большевиками. Лазарь Бичерахов внёс свою лепту в историю Бакинской коммуны — одного из самых мифологизированных эпизодов Гражданской войны — и сам стал частью этого мифа, его, так сказать, тёмной страницей, на которую записано падение советской власти в Баку и последующий расстрел большевистских руководителей — знаменитых двадцати шести бакинских комиссаров.
Бакинская коммуна и её армия
Драматическая история Бакинской коммуны, как немногие события Гражданской войны, была предельно мифологизирована и сознательно искажена. Причина крылась в той тонкой и очень ранимой материи, на которой произросла социалистическая республика в Баку, а именно в исключительно напряжённой межэтнической обстановке в Закавказском регионе, Азербайджане и Баку. Этнические мотивы против воли создателей коммуны сопровождали и часто определяли всю её короткую историю, стали её доминантой. Другой особенностью революционной практики коммунаров стала их готовность сотрудничать едва ли не с любыми политическими силами ради удержания этого важнейшего для экономики Советской России региона. Данная глава посвящена военной истории Бакинской коммуны, и появление в конце её Бичерахова, как кажется, вполне закономерно.
Межнациональное насилие стало лейтмотивом революции в Закавказье. Уже Февраль 1917 г. выпустил наружу джинна национализма. До осени 1917 г. он обретал силу в лице многочисленных национальных комитетов, национализации войск Кавказского фронта, государственного размежевания и просто обострения бытового национализма при одновременном ослаблении органов власти и развале фронта. Падение Временного правительства послужило сигналом для эскалации межнационального насилия. Уже в первые недели после Октябрьской революции в Муганской долине на юге Азербайджана разгорелся конфликт между русскими поселенцами и азербайджанским населением (именовавшимся тогда тюрками или татарами), вылившийся в многомесячное взаимное истребление. Особой жестокостью вошли в историю так называемые шамхорские события 9–12 января 1918 г., когда тюркское население несколько дней громило воинские эшелоны, возвращавшиеся с Кавказского фронта в Россию. Азербайджанцам удалось завладеть до 15 тыс. винтовок, до 70 пулемётов и 20 орудий. В ответ русские войска уничтожили десятки азербайджанских селений. С обеих сторон погибли тысячи человек[128]. Резко обострились отношения между азербайджанцами и армянами, армянами и грузинами. Несколько тысяч вооружённых армян, покинувших фронт, скопилось в Баку, но они не могли отправиться на родину, поскольку передвижение по территории Азербайджана было смертельно опасным занятием. Баку и его окрестности дважды в 1918 г. становились ареной страшной этнической резни — в марте азербайджанской, а в сентябре армянской. Массовый геноцид русских, армян и горских евреев произошёл весной 1918 г. в Кубинском и Шемахинском уездах. Всё это, помноженное на исключительную слабость новых органов власти — заседавшего в Тифлисе Закавказского комитета и сменившего его Закавказского сейма, раздиравшихся противоречиями между национальными советами, и разлагающую, дезорганизующую деятельность большевиков, противников и недавних союзников России по мировой войне (немцев, турок, англичан, американцев), — создавало исключительно благоприятную почву для разгула шовинизма, этнических чисток, произвола и хаоса.
127
128