— Есть ли у Франции стратегические резервы? — спросил Черчилль у французского руководства.
— Нет, — в отчаянии произнес Рейно. — Нет!
Восемнадцатого мая Поль Рейно, оставаясь премьером, принял на себя обязанности министра обороны. Даладье стал министром иностранных дел, Анри Филипп Петен, бывший до этого послом Франции во франкистской Испании, стал вице-премьером.
Тем временем немцы форсировали реки Уазу и Самбру и вошли в Лe-Като и Сен-Кантен, то есть смогли за короткий период преодолеть почти полторы сотни километров.
Двадцать пятого мая Вейган сказал Рейно сакраментальную фразу:
— Франция совершила огромную ошибку, вступив в войну, — произнес он. — Теперь ей придется дорого заплатить за это преступное неблагоразумие.
— Если Германия предложит нам относительно выгодные условия, — поддержал его президент Франции Лебрен, — мы должны внимательно изучить и трезво обсудить их.
Интересно, что слова Вейгана удивительным образом перекликаются с сентенциями Й. Геббельса, который писал:
«Жизнь в оккупированных врагом районах Запада представляется сущим адом. Французский народ вынужден дорого расплачиваться за глупость своего правительства, которое объявило нам войну в сентябре 1939 года. Но он и заслужил этого. Как и поляки, которые теперь со слезами на глазах внушают мировой общественности, что они потеряли к настоящему времени в результате голода, депортации и уничтожения десять миллионов человек. Это — наказание за высокомерие, проявленное поляками в августе 1939 года».
Двадцать шестого мая немцы заняли Булонь и Калэ. И когда по приказу короля Леопольда III бельгийская армия капитулировала, армии союзников на севере оказались в тяжелом положении и должны были пробиваться вдоль узкого коридора к Дюнкерку.
Гордон Уотерфилд отмечал:
«В эти тревожные дни французы создали оборонительную линию вдоль рек Соммы и Эн. Эта линия шла от Ла-Манша в юго-восточном направлении, через Аббевиль, Амьен, Перонну и Гам, а затем поворачивала к востоку вдоль канала Элетт и Уазы, через Невшатель, Ретель и Аттиньи и далее вдоль Арденского канала до линии Мажино у Монмеди и Лонгви. В конце мая я посетил французскую механизированную дивизию на реке Эн к востоку от Аттиньи. Эта дивизия остановила продвижение отборной германской бронетанковой дивизии. Французский командующий, генерал Бюиссон, был по характеру оптимистом. Только этим и можно объяснить, что в такой критический момент он разрешил военным корреспондентам посетить свою дивизию».
Семнадцатого мая де Голль начинает неожиданное наступление в направлении Монкорне, чтобы не дать неприятелю подойти к позициям, которые должны были быть занятыми Шестой армией. Его войска отчаянно сражаются за каждый клочок земли, и под адским огнем танкового корпуса генерала Гудериана де Голлю удается добиться тактических успехов, максимально возможных в тех условиях. Однако они не смогли оказать серьезного влияния на общее положение французской армии.
Генерал Гудериан в «Мемуарах солдата» писал:
«Мы были информированы о присутствии Четвертой бронетанковой дивизии генерала де Голля, который давал о себе знать с 16 мая… Де Голль не уклонялся от боев и с несколькими отдельными танками 19 мая прорвался на расстояние двух километров от моего командного пункта… Я пережил несколько часов неуверенности».
Тем не менее премьер-министр Франции Поль Рейно сумел, наконец, оценить правоту де Голля, давным-давно предупреждавшего о громадной роли танков в предстоящей войне.
Двадцать восьмого мая полковник де Голль был произведен в чин бригадного генерала.
Третьего июня по Парижу впервые был нанесен бомбовый удар. Сотни парижан погибли. Налет начался в половине второго по полудню и вызвал большие разрушения в столице.
Пятого июня полным поражением закончилась битва под Дюнкерком. В четыре часа дня немцы начали наступление, в котором участвовало пятьсот тысяч солдат и около тысячи самолетов. На фронте, протяженностью в две сотни километров, было обозначено три главных удара: в районе Амьена, Перонны и канала Эллет.
В тот же день Поль Рейно производит перестановку в своем кабинете, в результате которой укрепляет свои позиции вице-премьер, старый знакомый де Голля маршал Анри Филипп Петен и его единомышленники, считавшие войну проигранной и выступающие за «почетный мир» с Германией на любых условиях. Генерал Шарль де Голль был приглашен на должность госсекретаря (младшего министра) национальной безопасности.