Сиабеко Трэйд энд Файнанс АГ, Сиабеко Металс АГ и Сиабеко Канада Инк.;
3. Что все документы, которыми комиссия пользуется в качестве свидетельских материалов, предварительно подвергаются тщательной проверке специалистами.
На основании определенных документов, полученных комиссией, было возбуждено уголовное дело.
4. По официальному запросу, господин Якубовский оказал содействие комиссии, предоставив ей определенные объяснения, касающиеся предметов, интересующих комиссию, и поделился с комиссией определенными знаниями, приобретенными во время его работы в Правительстве России.
Учитывая знания, приобретенные г-ном Якубовским, и его готовность содействовать работе комиссии (по запросу последней), я считаю невозможным исключать тот факт, что г-н Якубовский был в прошлом и может быть в будущем предметом официальных и неофициальных угроз, диффамации, очернения репутации, шантажа, необоснованных уголовных расследований и других средств давления со стороны определенных официальных лиц Российской Федерации, которые не желают, чтобы г-н Дмитрий Якубовский содействовал и продолжал содействовать работе комиссии;
5. Как только господин Якубовский узнал о возможном покушении на господина Макарова, он сразу же известил об этом соответствующие российские инстанции, а также он никогда никоим образом не участвовал в планировании предлагаемого устранения;
6. С тем, чтобы добиться встреч 14 и 15 сентября 1993 года в городе Торонто между господином Дмитрием Якубовским, мною и господином А. Макаровым (несмотря на то, что члены Королевской Канадской конной полиции присутствовали на месте этих встреч, они не слышали содержания наших многих частных бесед с господином Дмитрием Якубовским), я беру на себя обязательство не разглашать членам Королевской Канадской конной полиции, другим официальным канадским органам, либо канадским правоохранительным агентствам содержание наших бесед, документов или любых других материалов, предоставленных мне сейчас либо в будущем господином Якубовским.
Я готов предоставить необходимую дополнительную информацию, касающуюся вышеизложенного, если таковая информация потребуется.
Более того, если в отношении настоящего Заявления потребуются дополнительные формальности для использования его в каких-либо официальных действиях в Канаде, я готов удовлетворить необходимый запрос, описывающий требуемые формальности. В качестве идентификации я прилагаю копию своего паспорта.
Такое же заявление, подписанное ещё одним комиссаром «Каттани» — Андреем Макаровым в присутствии свидетеля Saverio Griffo, появилось на свет 14 сентября 1993 года. Комментировать эти опусы нет нужды.
Тем не менее то, что произошло на лужайке перед домом Якубовского, усилило внутренний конфликт между канадскими силовыми ведомствами. Их «КГБ» ещё до приезда Макарова и Ильюшенко объяснял коллегам из «МВД», что, ввязавшись в эту историю, они окажутся в дураках. Так и вышло. Приехали российские функционеры снимать допрос с важного свидетеля, а вместо этого нежились в бассейне, жрали икру с ананасами, парились в бане.
Канадский «КГБ» был создан в семидесятые годы после крупного шпионского скандала, когда полиция оказалась несостоятельной. С тех пор между ведомствами была напряженность. Скорее всего, канадские налогоплательщики о многих акциях не подозревают.
В общем, «менты» пытались обвинить спецслужбы в том, что те пошли на запрещенные меры: заимели иностранных агентов в лице Якубовского, Макарова, Ильюшенко и, возможно, Бориса Николаевича Ельцина. И тогда они додумались до того, на что нашим ментам просто фантазии бы не хватило. Под этим шпионским соусом произвели несанкционированный обыск в здании «КГБ», где перевернули все. Естественно, подтверждение своему бреду они не нашли.
Тогда «КГБ» обратился к Генеральному прокурору, которому, кстати, и подчиняются оба ведомства. Он вызвал представителей обеих служб и вынес решение: на доказательства отводится срок три года. Почему три года? Потому что канадцы никуда не спешат. То есть в 1996 году пришлось бы дать ответ. Но тут случился арест Якубовского, который всем сыграл на руку. Канадцы передали нашим свои секретные материалы — записи телефонных разговоров, из которых можно было сделать далеко идущие выводы на тему: с кем спит Дмитрий Якубовский. А наши, в свою очередь, тоже отдали какую-то информацию. К сожалению, некоторых помощников России за рубежом (скажем так) — более серьезную.
«Мужская консультация»
Это один из остроумных подзаголовков публикации «независимого журналиста» Александра Минкина в газете «Московский комсомолец» от 21 сентября 1993 года. Предваряя распечатку подслушанных телефонных переговоров Дмитрия Якубовского с Виктором Баранниковым, Минкин делает оговорку, что ему не известно, кто делал аудиозапись: то ли спецслужбы Запада, то ли спецслужбы России, то ли сам Якубовский, то ли супруги Баранниковы. Бог весть…
Печатать или не печатать документы в виде прослушки — вопрос совести автора и его издания. Не в этом дело. Важно другое: из этих разговоров отчетливо видно, как Дима рвался в Россию, требуя только одного — гарантий собственной безопасности.
Приведу выдержки из этих бесед.
Якубовский. Там такие вопросы возникали. Сначала МВД предложило возбудить уголовное дело за нелегальный переход государственной границы. Я послал большое объяснение на имя председателя комиссии, он же первый зам. Генпрокурора, с приложением паспорта, что паспорт действующий, виза выездная была, и я прошел через границу, о чем получил отметку. Устроило. Потом опять: давайте возбудим уголовное дело по поводу дезертирства. Так как, находясь на военной службе, он сбежал. Я прислал копию приказа Старовойтова, что я был уволен 22-го числа, в день своего отъезда. Таким образом, опять нет состава никакого. В общем, по таким мелочам. И председатель комиссии мне говорит: у нас нет к вам вопросов. И он мне говорит: вы приедете, никто вам не угрожает, ничего не сделает, приедете — дайте нам объяснения и дальше действуйте, как вы считаете нужным, и живите, где вы хотите. Я ему говорю: дайте мне официальную бумагу. Мне дали официальную бумагу, что ко мне вопросов нет. Я говорю: я боюсь приехать, дайте официальную бумагу в МВД, чтоб они обеспечили, чтоб меня не убили, и сами этого не сделали. Бумага попадает в МВД, и министр категорически дает приказ: вот он приедет, задержать его, товарищ Егоров (начальник Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД). Виктор Павлович, я клянусь, я не подойду близко ни к одной государственной службе. Я хочу просто, чтобы мне помогли вернуться. Я буду заниматься чисто юридическими делами, не более чем.
Баранников. Я в первый раз слышу такую галиматью. Наговорил с … «МВД», «арестовать», «Ерин». Да никто тебе ничего не… Приезжай да и все. Пошли они к чертовой матери. Я тут ничего не вижу.
Якубовский. Вы думаете, Виктор Павлович?
Баранников. Ну, я не знаю. Я должен переговорить с Ериным. Узнать, в чем дело, что такое, что за черт, ерунда, чушь какая-то несусветная.
Якубовский. Я пытался с Владимиром Филиппычем (Шумейко, первый вице-премьер РФ. — И.Я.) переговорить. Он говорит, это не в моей компетенции.
Баранников. Что? Переговорить с Ериным не в его компетенции, что ли?
Якубовский. Он мне сказал так: я с Виктором Павловичем переговорил, пока Виктор Палыч добро не даст, я ничего делать не буду.