"…Во исполнение директивы 1-я Армия продолжала отступать к назначенному рубежу – к г. Ишиму. 2-я – направлялась к Кургану через Шадринск, прикрываясь арьергардами. 3-я же Армия, вышедшая из Уральских гор, после боев за Златоуст сильно ослабленная значительными потерями, не стала выполнять приказа (Дитерихса). Генерал Сахаров решил дать большевикам сражение у Челябинска на свой страх и риск в надежде разгромить главные силы 5-й (красной) Армии у Челябинска. Генерал Сахаров познакомил со своим соблазнительным планом наштаверха Лебедева, и вместе они уговорили адмирала Колчака дать согласие на операцию, не спрашивая согласия генерала Дитерихса, в это время лично руководившего отступлением от Екатеринбурга частей Сибирской армии. Сахаров и Лебедев обещали, что они прогонят красных за Урал и, кроме того, не будет потеряна связь с (Южной) армией генерала Белова, которая подчинялась Ставке, т.е. Лебедеву. Соблазнительный план командования, одобренный адмиралом Колчаком (наверное, была одобрена и директива генерала Дитерихса), состоял в том, чтобы завлечь в район Челябинска всю 5-ю армию в "мешок", отдав ей город Челябинск, и одновременной атакой с севера и юга окружить и уничтожить ее…"[58].
Но на практике все вышло наоборот. Красные, вступив в оставленный для них Челябинск, отразили фланговые удары Уфимской и Волжской групп и перешли в дальнейшее наступление. Несмотря на очевидные успехи Уфимской группы генерал-майора С.Н. Войцеховского, сил для "сжатия клещей" не оказалось. В боях 23-29 июля были израсходованы последние резервы. После "Челябинской катастрофы" уже весь Урал переходил под контроль красных. Армия генерала Сахарова отступила за р. Тобол, а 5-я Советская армия вышла на железнодорожную линию Челябинск-Петропавловск-Омск. Теперь судьбу Белого движения на Востоке России могли решить только успешные бои на степных просторах и водных рубежах Западной Сибири, а также… своевременное занятие Москвы и Петрограда армиями Деникина и Юденича[59].
Генерал Лебедев был отрешен от должности, и Начальником Штаба Ставки с 11 августа 1919 г. стал Дитерихс. На Дитерихса возлагались также обязанности военного министра. Суть преобразований сводилась к следующему: "…Ставка упраздняется. Для управления Восточным (Сибирским) фронтом учреждается Штафронт (штаб Восточного фронта – В.Ц.). Для решения вопросов междуфронтовых и военно-политических учреждается небольшой по составу Штаверх (Штаб Верховного Главнокомандующего – В.Ц.). Наштаверх (Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего – В.Ц.) – временно генерал-лейтенант Дитерихс. Он же – Главковосточфронт (Главнокомандующий Восточного фронта – В.Ц.). Штаверх состоит лишь из управления Генкварверха (генерал-квартирмейстера Верховного Главнокомандующего – В.Ц.) генерал-майора Иностранцева, у коего два отдела – первый (оперативно-политический) и второй (разведывательный). Военным агентам надлежит сноситься с Управлением Генкварверха. Штаб фронта сформирован применительно к "Положению о полевом управлении войск" (кроме снабжения, состоящего в ведении Военного министерства)…"
Объединение в одних руках должностей Главнокомандующего армиями Восточного фронта, Начальника Штаба Ставки и военного министра в столь ответственный момент потребовало от Дитерихса максимального напряжения сил. Прежде всего, требовалось реорганизовать аппарат управления войсками, приблизить военное руководство к фронту. С этой целью Дитерихс существенно сократил количество подразделений Ставки, реорганизовав ее в отдельный штаб при Верховном Правителе, а освободившихся сотрудников отправил на фронт. 17 сентября 1919 г. Ставка полностью расформировывалась. Следовало добиться максимально четкого выполнения принимаемых военным руководством решений, исключить, с одной стороны, мелочную "начальственную" регламентацию, с другой – самоуправство подчиненных[60]. Предполагалось укрепить управление фронтом и тылом путем координации "командной, штабно-оперативной и административно-тыловой должностей"[61]. Нужно было усилить кадровый состав штаба, привлечь к работе максимально возможное число офицеров с академическим образованием, опытных генштабистов, а не "поручиков в генеральских мундирах". С этой целью в Омск из Парижа был вызван бывший однокашник Дитерихса по Пажескому Корпусу, Начальник Штаба Военного Представителя Русских армий при союзных правительствах и союзном командовании, генерал-лейтенант Н.Н. Головин. Его приезд, как ожидалось, должен был бы "расширить" сибирские "областнические" горизонты, позволил, хотя бы на уровне штабного руководства, осуществить координацию усилий белых сил в России и в Зарубежье.