Важность данного решения состояла, прежде всего, в том, что впервые за всю историю Белого движения Дом Романовых был признан "Царствующим". За период с марта 1917 до июля 1922 г. вопрос о форме правления в России откладывался до решения Учредительного Собрания. Поэтому все белые правительства и сам Верховный Правитель России адмирал А.В. Колчак стояли на позициях "непредрешения", считая главной своей задачей борьбу с большевизмом и прекращение междоусобной войны. "В стане белых" нередко возникали конфликты между отдельными политическими лидерами и военными, среди самого генералитета и офицерства – на почве взаимных подозрений в стремлении к захвату власти. Теперь, после решения, принятого Земским Собором, идеология Белого движения получала прочную основу, на которой можно было приступить к построению новой государственной системы (разумеется, "новой" по отношению к предшествующим попыткам государственного строительства, начиная с февраля 1917 г.)[90].
Почему именно монархия стала признанной формой правления в Приморье в 1922 г.? Член Президиума Собора, участник Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917-1918 гг., С.П. Руднев отметил очень верный психологический фактор: "…нам, русским, своя, равная каждому из нас и для каждого при известных условиях возможная и доступная, верховная власть, носителем или носителями которой являются простые смертные – не власть. На простом, обыкновенном, хотя бы и самом порядочном человеке, мы не миримся: нам надо или какой-то чудесный, непонятный даже, ореол, окружающий носителя этой власти и проистекающий вне дел наших рук, причем облеченный таким ореолом не должен спускаться с высоты и равняться по генералу, полковнику, помещику, купцу или мужику, или же, если нет такого ореола, быть чуть ли не одним из мировых гениев, а еще лучше – праведником и великим святым, но таким, святость которого была бы непререкаема. На меньшем мы, русские, говорю, не помиримся и понесем скорее кабалу и господство чужаков, но своему простому смертному, ровне своей, за совесть, а не за страх, – не подчинимся… У нас в Белом движении такого праведника не явилось, значит, не следует ли возглавить это движение вождем с привычным и не нами созданным, а самим рождением, ореолом? Общая мысль остановилась на Князе Крови последней Царственной Династии…"[91]. Еще более категорично высказался на этот счет П.П. Васильев: "…белые генералы, как бы популярны не были их имена, всегда будут казаться узурпаторами власти"[92].
Следовало учитывать и юридический фактор. У любого представителя Династии Романовых было больше формальных прав на Верховное Возглавление России, чем у каких-либо политических деятелей и, тем более, политических партий. Монархические настроения усилились в это же время и в Русском Зарубежье. Еще в июне 1921 г., на собравшемся в Рейхенгалле "Съезде Хозяйственного Восстановления России" было торжественно объявлено, что "единственный путь к возрождению Великой, Сильной и Свободной России – есть восстановление в ней монархии, возглавляемой законным Государем из Дома Романовых, согласно Основным Законам Российской Империи"[93]. А 26 июля 1922 г., за пять дней до Белого Приморья Великий Князь Кирилл Владимирович выпустил Акт, провозгласивший: "…за отсутствием сведений о спасении Великого Князя Михаила Александровича, Я, как Старший в порядке Престолонаследия Член Императорского Дома, считаю своим долгом взять на Себя Возглавление Русских освободительных усилий в качестве Блюстителя Государева престола…"[94]. Вряд ли можно предположить некую взаимозависимость этих событий (связь Владивостока с русской эмиграцией практически отсутствовала, а первая заметка об Акте Великого Князя появилась на страницах лондонской "Temps" только 9 августа 1922 г.). В Зарубежье сведения о происходящих в России событиях получали, главным образом, из иностранной прессы. Показательна, в этой связи, оценка Земского Собора и генерала Дитерихса на страницах дневника Н.В. Савича, известного политика, члена Совета Государственного Объединения России. Описывая подробнейшим образом все перипетии эмигрантской политической жизни, он лишь в двух предложениях говорит о Белом Приморье: "…Из Владивостока сообщают, что Учредительное Собрание (!) Дальнего Востока избрало президентом (!) генерала Дитерихса (так называют Земский Собор и Правителя Приамурского Края – В.Ц.); значит, и там введется военный режим и начнется настоящая война с Читинской республикой (ДВР – В.Ц.)… Во французских газетах есть телеграмма из Владивостока, что по постановлению "земства", вероятно, надо понимать Земского Собора, там объявлена диктатура… власть передана генералу Дитерихсу, который главной задачей поставил борьбу с советской властью. Газета прибавляет, что настроение там определенно монархическое…"[95]. Вот и все, что, вероятно, было известно большинству русских в Европе о событиях на Дальнем Востоке. Но, тем не менее, совпадение актов Великого Князя и Земского Собора весьма символично.