- Как же теперь быть-то? Нехорошо ведь получается! - Антон Петрович присел на стул, написал записку и, подавая ее Васе, сказал: - Ступай к моему помощнику, капитану Федосееву, и отдай. А потом вернешься сюда.
Через два часа Вася явился к Осипову в новенькой, ловко пригнанной шинели и готов был броситься подполковнику на шею. С тех пор он был зачислен постоянным связным командира полка.
- Младший лейтенант Братко, проводите Васю... - уже без шуток приказал Осипов своему адъютанту. - Да кстати скажите, чтобы на батарею Ченцова подбросили снарядов. А Орлову - патронов. Кухню туда чтобы не возили. Обед доставить в термосах, без всякого шума и звона... Лейтенант Головятенко, напишите реляцию на орден Красной Звезды санинструктору Гончаровой. И вообще потребуйте от командиров всех подразделений списки отличившихся.
Голос Осипова прервал сильный гудок зуммера. По телефону звонил комбат Ченцов. Он сообщил, что в конце просеки показались немецкие танки. Осипов так сжал телефонную трубку, что, казалось, хотел раздавить ее. С хрипотой в голосе, но четко и раздельно приказал:
- Подпустить ближе. Бить наверняка, чтобы не ушел ни один. Как только ошеломишь внезапностью, Орлов будет атаковать пехоту. Спокойно, спокойно, милый. Я держу резерв, в случае нужды помогу. Ну, в добрый час, в добрый час! Все будет хорошо.
Внушительная и крепкая уверенность командира полка подбодрила Ченцова, как самая живительная дружеская ласка. Ченцов был храбр и смел, никогда не терялся. К этому приучил и своих артиллеристов. Полуторакилометровую просеку он измерил до последнего вершка и со скрупулезной точностью высчитал ориентирные данные.
В конце просеки, из завала, вымазанный какой-то серой краской, показался тяжелый танк, за ним второй, средней величины, третьим выполз бронетранспортер. Он, как и башни танков, был облеплен автоматчиками.
Передняя машина, тяжело переваливаясь на неровностях, громыхая гусеницами и покачивая длинным хоботом орудия, медленно приближалась. Над лобовой амбразурой отчетливо вырисовывался череп со скрещенными костями.
- Ну!.. - посматривая на комбата блестящими глазами, придушенно крикнул Алексеев.
Ченцов, нажимая плечом на кудрявую пышную елку, то плавно поднимал, то опускал руку, словно собираясь дирижировать оркестром:
- Подожди, подожди...
На середине просеки, обходя торчащие пни, тяжелый танк уклонился вправо, подставляя левый бок в полный профиль.
- По первому основному... - протяжно заговорил Ченцов. - Угломер двадцать - десять... бронебойно-зажигательным, огонь!
Танк дрогнул, сверкнув ослепительной вспышкой. Затем раздался оглушительный грохот, и все окуталось черным дымом. Удачно посланный снаряд взорвал весь комплект находившихся в машине боеприпасов вместе с сидевшими вокруг башни автоматчиками.
Ехавшие на других машинах солдаты беспорядочно спрыгивали в снег и тут же падали под пулеметным огнем Сергея Орлова. Последующими выстрелами был уничтожен второй танк и изуродован бронетранспортер. Находившиеся у второго завала автоматчики бросились удирать. Выскочившие из засады кавалеристы расстреливали их из автоматов, кололи штыками и рубили шашками. Разгром был полный. Подоспевшие разведчики Кушнарева - Торба, Павлюк и Буслов - повели в штаб несколько десятков пленных.
- Эскадрону Орлова занять старый рубеж обороны, - командовал Антон Петрович. - Пушки скрыто передвинуть вперед на старые позиции, быстро! Людей кормить! Поздравляю с наградами! Мне немедленно доставить сведения о потерях и пленных.
Настроение командира полка было приподнятое, бодрое. Рогозин и Ковалев также успешно отбили все атаки.
- Хорошо! - произнес Антон Петрович. Короткое это слово прозвучало итогом напряженных дневных событий.
ГЛАВА 7
Сведения о неудавшихся атаках генерал Штрумф получил от своего штаба в тот же час.
"Изучение оперативных сведений, - писал Рихарт своим четким убористым почерком, - позволяет сделать весьма неприятные выводы, а именно: малое понимание командирами отдельных частей тактики лесного боя. Подвижные, выбрасываемые вперед группы автоматчиков, как это было в Белоруссии и в районе города Смоленска, не дают положительных результатов, а, наоборот, полностью истребляются противником. Узкие лесные просеки ограничивают свободный маневр танковых подразделений и позволяют противнику сдерживать продвижение малым количеством полевых орудий. Спешенная русская конница обороняется успешно, даже при отсутствии танковых частей и самоходной артиллерии..."
Изложив в общих чертах создавшуюся обстановку, генерал Рихарт предлагал немедленно усилить группу "Клоппенбург" и прорываться в направлении Данилково (левый фланг полка Бойкова). В других местах демонстрировать атаки, сковывая русских массированными артиллерийскими налетами. План этот был принят, и немцы начали его осуществлять.
После короткой, но сильной артподготовки два батальона немецкой пехоты, подкрепленные танками, навалились на левый фланг бойковского полка и начали его теснить.
...После боя Ковалев прилег отдохнуть. На рассвете его разбудил командир эскадрона лейтенант Рогозин и сообщил, что полк Бойкова начинает отходить.
- С час тому назад там началась стрельба, - рассказывал Рогозин. - Я послал связного, он вернулся и говорит: "Отступают". Доложил командиру полка, он приказал оставаться на месте и приготовиться к бою.
- Чего же ты сразу не разбудил! - Ковалев подхватил автомат и застегнул крючки полушубка: спал он одетым.
- Жалко было! Спал больно хорошо. Туда пошел со взводом политрук Молостов. Связи с Бойковым уже нет.
- Эх, голова! - Валентин бросился к телефону и приказал подводить к орудиям лошадей. Сам же с четырьмя автоматчиками на конях поскакал в направлении соседнего эскадрона.
Там во всю мощь грохотала машина боя. Немного не доехав, Валентин спешился, оставил коней в густом ельнике и с тремя батарейцами спустился в лощинку.
По руслу небольшой речушки, нагибаясь и прячась в кустарнике, гуськом уходили разрозненные группы бойцов. По ту сторону на окраине села ярко пылал сарай. Неподалеку виднелась брошенная пушка, около нее на снегу лежали убитые, - очевидно, бойцы расчета.
Вдоль речушки со зловещим свистом один за другим пролегали снаряды.
- Стой! - крикнул Ковалев отступающим казакам Бойкова.
Бойцы остановились. Их было человек шесть. Пробираясь по кустам, подходили новые. Некоторые из них были ранены.
- Где командир? - спросил Ковалев, подходя ближе.
- Не знаем. Убили, говорят... - неуверенно, вразнобой ответило несколько голосов.
По звуку выстрелов Валентин понял, что впереди еще шел бой.
- А ну, заворачивай назад и занимай оборону! - приказал Ковалев.
- Куда заворачивать-то?.. Вон они, танки... - сказал чернявый круглолицый паренек в разорванном на плече полушубке.
Хотя танков не было видно, а только доносился из деревни рокот моторов, Ковалев понял, что, если сейчас не поставить здесь заслона, другие эскадроны его полка вместе с батареей будут отрезаны.
- Стакопа! - крикнул Валентин одному из сопровождавших его автоматчиков. - Быстро, аллюр два креста, кати сюда пушку.
- Есть катить пушку!
Низкорослый, плечистый, с рыжим залихватским чубом Стакопа, круто повернувшись, побежал к оставленным в ельнике лошадям.
Командный окрик Ковалева и бодрый ответ Стакопы подействовали на бойцов отрезвляюще. Они посматривали на незнакомого командира с неловкой подавленностью и некоторым затаенным любопытством.
- А кто вы такой будете? - спросил чернявый.
- Комиссар батареи. А твоя как фамилия? - в свою очередь спросил Ковалев, сдерживая бешенство.
- Борщев, а что? - ответил чернявый.
- Ты, Борщев, будешь за командира. - Ковалев уставился на него острыми неморгающими глазами и решительно продолжал: - Назначаю тебя командиром. Быстро занимай оборону. Вот здесь, в кустах, - Валентин показал место.
- Подмога, что ль, придет? - спросил Борщев.