- Разбуди в шесть. Два часа надо поспать, а то в голове туман и барабанщики стучат.
Выходя из землянки, он добавил с порога:
- Батальон подойдет, расположи его. Пусть люди немножко вздремнут. Если что-нибудь будет от Осипова, буди немедля...
Проводив комиссара, Кондрат Шевчук вернулся в блиндаж. Расстелив на столе карту, стал наносить обстановку. В углу на растрепанных снопах ржаной соломы, укрывшись буркой, спал коновод Гриша Симаков. Широкая, просторная землянка, служившая колхозникам бомбоубежищем, была теперь приспособлена под командный пункт. На столе рядом с полевым телефоном чадно дымил в консервной банке круто насоленный бензин. Мелкие хлопья сажи, порхая в воздухе, падали на листы карты и от малейшего прикосновения жирно размазывались. Свирепо посмотрев на такое освещение, Шевчук зажег обрывок газеты и концом карандаша хотел было убавить фитиль, но неловким движением погасил его. Клочок бумаги, догорев, обжег ему пальцы и тоже погас. Шаря в темноте рукой по столу, он чуть было не опрокинул банку и громко позвал:
- Симаков!
- Сейчас, товарищ старший лейтенант. А почему темно? - шурша в углу соломой, спросил Симаков.
- Потому что у тебя "светило", як у худого слесаря форсунки. Шипит, чадит, трещит и гаснет. Иди ко мне и неси спички. Зажигай. Да смотри, не повали мне эту чертову машину, тут на столе карта. Чуешь?
- Чую, - хрипло откашливаясь спросонья, ответил Симаков. - Зараз все будет в порядке. - Он чиркнул спичкой. Но едва пламя спички коснулось фитиля, как бензин, фыркнув скопившимися в консервной банке газами, со взрывом отбросил банку в угол. Землянка снова погрузилась в темноту.
- Что же ты наделал? - задыхаясь от запаха перегоревшего бензина, крикнул Шевчук. - Да я тебе за карту, знаешь, що сделаю?!
Свою боевую карту Шевчук содержал в идеальном порядке. Он никому не позволял к ней притронуться, и вдруг такое несчастье.
Но разразиться вспыхнувшим гневом Шевчуку не удалось. За дверью послышался разговор, вошел дежурный.
- Где же огонек? - проговорил он из темноты.
- А, с его огнем! Взорвался, як фугас. Ты с кем тут? В чем дело? беспокойно спросил Шевчук.
- Пушки прибыли, - ответил дежурный.
- Командир батареи капитан Мхеидзе, - раздался от порога голос с сильным кавказским акцентом.
Вспыхнувший свет карманного фонаря скользнул по бурке Шевчука, а потом по его нахмуренному, закопченному лицу и, мгновенно перепрыгнув на стол, осветил залитую бензином и испачканную сажей карту. Шевчук, подавляя гнев, заметил, как густые черные усы капитана шевельнулись в сдержанной улыбке. Рядом с вошедшим стояла рослая молодая девушка в белой сибирской кухлянке.
- Командир эскадрона старший лейтенант Шевчук, - сухо отрекомендовался Кондрат. - Располагайтесь...
- Мне нужно видеть командира полка. - Капитан, прижимая руку с фонариком к груди, освещал землянку. Симаков, вынырнув к свету, торопливо налаживал освещение. Дежурный, пообещав добыть лампу, вышел.
- Командира полка здесь нет. Командует комиссар. Он отдыхает. Сколько у вас пушек?
- Две. Нельзя ли все-таки разбудить командира полка?
- Зачем его будить? Он только что прилег. Подумаешь, событие: две пушки! Человек не спал...
- Да, это событие. Настаиваю на том, чтобы доложили комиссару, требовательно проговорил капитан. - Я прибыл в ваше распоряжение всего на сорок пять минут.
- На сорок пять минут? - Шевчук удивленно поднял глаза. - Вы что это, серьезно говорите?
- Вполне серьезно.
- Что же можно сделать за это время?
- Что нужно, то и сделаем, товарищ, - уверенно ответил капитан. - Мы только напрасно теряем время. - Порывшись в полевой сумке, он достал какую-то бумажку и протянул Шевчуку. - Прочтите.
- Симаков! Мы что, до утра будем в темноте кукарекать? - принимая от капитана бумагу, спросил Шевчук.
- Все готово, товарищ старший лейтенант. - Ставя зажженную коптилку, Симаков с отчаянием поглядел на стол, где взрыв наделал страшный беспорядок.
Шевчук, прочитав бумагу, быстро вскочил и окинул глазами улыбающегося капитана. Он перевел взгляд снова на бумажку, а потом на ординарца и изменившимся от волнения голосом крикнул:
- Гриша, а ну, скоро до комиссара, буди его! Хотя нет, я сам. Вы меня извините, товарищ капитан, я зараз. А ты, Гриша, открой нам консервы и давай на стол, що там - вино, закуску. Это же, браток, праздник!
Надвинув на глаза кубанку и размахивая широкими полами бурки, Шевчук исчез в темноте.
Войдя в комнату, где, не раздеваясь, на кровати спал Абашкин, Шевчук осторожно тронул его за плечо и, склонившись к его уху, тихо сказал:
- Товарищ комиссар, вставайте: "катюши" прибыли...
ГЛАВА 12
Комсорг полка Сергей Бодров полз к широкой просеке. Временами, словно купаясь в снегу, он переворачивался на бок и оглядывался назад. За ним, в нескольких шагах, с фельдшерской сумкой на спине белым комочком перекатывалась через кочки Нина Селезнева. Сзади нее, пыхтя и отдуваясь, полз Яша Воробьев, а вслед за ним радист Савва Голенищев и связной Вася Громов.
Ночная попытка пробраться к Осипову не удалась. Всюду они натыкались на заслоны противника и подвергались обстрелу.
Под утро комсомольцы вынуждены были вернуться обратно. Вторично вызвав комсорга Бодрова, Абашкин приказал взять с собой Голенищева с рацией и связного Громова и пробиваться всем вместе. Рацию надо было доставить во что бы то ни стало.
- Антону Петровичу скажи, что план операции разработан. Сегодня непременно будем атаковать. Наступлением руководит сам Доватор. Как только соединитесь, немедленно радируйте. Схему с моими пометками береги. В случае чего уничтожь. Все, что я тебе говорю, запомни и передай в точности.
Вспоминая наказ комиссара, Сергей остановился. Вот она, просека. Предутреннюю морозную тишь разрывают длинные пулеметные очереди. Гитлеровцы почти беспрерывно стреляют вдоль просеки трассирующими пулями. Изредка бьют пушки. Самое главное - проскочить стометровую просеку. Место почти открытое. Мелкая поросль осинника - чудесное место для красноголовых грибов... Сергей разгребает рукавицей снег и, укрепив локти, кладет перед собой автомат.
Приближается рассвет. По верхушкам деревьев шаловливо пробегает ветер, с веток летят пушистые хлопья снега. На просеке тонкими белыми ручейками бежит поземка. Сергей накручивает на руку ремень автомата и сильным движением посылает тело вперед. Его примеру следуют и остальные.
Впереди пулеметная очередь подняла снежный вихрь. Сергей ныряет головой в снег. Он слышит, как над головой с шипящим звоном проносятся снаряды и с оглушительным треском рвутся между деревьями. Ползущие сзади окунаются лицами в снег и недвижимо замирают на месте. Сергей, первым подняв голову, оборачивается назад. Из-под упавшего на лоб спутанного чуба поблескивают черные навыкате глаза. На тонком, с красивой горбинкой носу подтаивают снежные крупинки. Смахнув их рукавицей, он поправляет на плече автомат и ощупывает противогазную сумку, наполненную дополнительными зарядами для мин.
Абашкин приказал доставить их Осипову еще утром, но связь с ним прервалась. Если Сергей не взлетит с этими штучками на воздух, они крепко пригодятся.
Убедившись, что у двигавшихся сзади товарищей все в порядке, Сергей ползет дальше. Остается преодолеть совсем небольшое расстояние. Впереди, на краю просеки, ровный густой рядок молодых кудрявых елочек, таких пушистых, хоть вешай игрушки и зажигай свечи... А вот что там, за этими прелестными елочками? Может, засада немецких автоматчиков? Подумав о возможности такой встречи, Сергей останавливается и манит к себе Нину.
- Слушай, сестричка... - говорит Сергей, отводя взгляд куда-то в сторону. - Пока я не дойду до елок, вам лежать на месте и ждать моего сигнала - подниму автомат дулом вверх.
- А почему бы не всем вместе? - спрашивает Нина, поправляя на голове беличью, с длинными ушами кухлянку - подарок сибирских охотников фронтовикам. В этом уборе ее молодое раскрасневшееся лицо с характерным изгибом бровей по-детски мило и выразительно.