— Извините! — повторил он сурово. — Так воевать нельзя!
Все молчали, испытывая неловкость. Каждый чувствовал долю своей вины, а Холостяков в особенности, и каждый думал: «Как же это могло получиться?»
— Гордиенков! Немедленно серию разъездов на розыски. А сам — бери людей и привези мне… — Доватор взглянул на карту, быстро прикинул расстояние, — привези через двенадцать часов точные данные, что делается в поселке Ордынка и в хуторе Коленидово. Если что будет особо важное, немедленно присылай донесение. Понял?
— Так точно! — Алексей, повторив приказание, спросил: — Разрешите выполнять?
Доватор кивнул головой. Вслед за Гордиенковым вышел и капитан Наумов.
В комнате было тихо. Издалека доносился глухой гул артиллерийской стрельбы, слышались дрожащие звуки сигнальной кавалерийской трубы и тревожное конское ржанье.
— Отчего кони ржут? — неожиданно спросил Доватор.
— Овса просят, — проговорил Осипов. — Пятые сутки овса не получаем. Норму перебрали…
Доватор, сдвинув брови, посмотрел на подполковника Холостякова.
В эту самую минуту в штаб вошел коновод Доватора — Сергей. Выражение лица у него было такое, точно он пять минут назад убил человека и теперь пришел к прокурору каяться.
— Товарищ полковник, с Соколом неладно!
— Что такое? — встревоженно спросил Доватор.
— Захромал… не ступает. Кузнец, наверно, заковал. Вот в ихнем полку вчера перетягивали. — Сергей кивнул на Осипова.
— Не может быть! — возразил Осипов. — У меня отличные кузнецы.
— Чего там не может быть! — Доватор гневно глянул на Осипова, словно не кузнец заковал коня, а сам майор. — Это не кузнец, а палач! Где ты только отыскал его! — Круто повернувшись к коноводу, резко спросил: — А ты где был, когда ковали? Чего смотрел? Ты должен следить, как забивают каждый гвоздь! Чему я тебя учил? — И Лев Михайлович вместе с коноводом пошел осмаривать захромавшего коня.
Следом за ним вышел и Осипов, огорченный тем, что коня заковали именно в его полку.
Во дворе, около деревянного сарая, стоял коновод, держа под уздцы накрытого белой попоной рослого, темно-гнедой масти коня. Конь гордо и свободно вскинул небольшую сухую голову. Огромные, глубоко посаженные глаза его смотрели весело и испытующе; казалось, он был менее всего озабочен беспокойством хозяина. По нежной шелковистой коже Сокола, по его мускулистой груди, выпуклым связкам, резко очерченным ноздрям, удлиненным бабкам Осипов опытным взглядом завзятого лошадника оценил породу и должен был признать, что его красавица Легенда при всех ее качествах не имела тех статей, которые имел Сокол. Он был крупней, мускулистей и поразительно длинен в корпусе, что таило в себе огромную силу, выносливость и резвость. Конь стоял на трех ногах, поднимая левую переднюю, чуть-чуть касаясь земли краешком копыта. Он поматывал головой, будто извинялся за неприличную позу, но глаза у него были задорные, ноздри заметно трепетали.
— Гробанули коня! — увидев Осипова, заговорил Доватор, гневно сжимая кулак. — На ногу не наступает, полюбуйся! Ну и ковали, нечего сказать. Ведь это варварство — в живое мясо гвоздь забить! А мой щелкопер коня не мог уберечь. Видишь, Сокол смотрит на меня умнейшими глазами и вроде спрашивает: «Как ты, хозяин, мог меня доверить этакому форсуну?»
— Недоглядел, товарищ полковник, разве я… — оправдывался Сергей.
— Пешком заставлю ходить! Пешком!.. Веди в ветчасть — и немедленно расковать! Компресс надо…
Сергей повел хромающего Сокола со двора.
Доватор присел на крыльцо, закурил и, протягивая Осипову пачку папирос, сказал:
— Не поправится Сокол — у тебя коня отниму. Мне уж говорили про твою кобылицу!
Осипов молча взял папиросу, закурил. Своих кузнецов он хорошо знал: это были лихие, бывалые, кадровые ковали, дружные и веселые хлопцы. Он видел, как они «обрабатывали» прибывших на пополнение коней. Степные дончаки, извиваясь, бились в стойлах, как пойманные звери, бешено фырчали, мотая головами, пытаясь освободить верхнюю губу от закрученного палкой ремня.
«А ведь и правда, может взять Легенду, — с тревогой думал Осипов. Напишет приказ — и ничего не поделаешь…» Осипов сейчас же придумал хитрый план и не замедлил провести его в жизнь.
— Кузнецов я накажу… Ты думаешь, я для тебя коня пожалею? Бери в любое время! — покосившись на Доватора, обиженно проговорил Осипов. Он понимал, что сейчас не следует ломиться в амбицию. Майор начал расхваливать Легенду. Конь Доватора просто тускнел перед ней.