Потом я принимал приехавших ко мне Каледина и Кондратенко — самому мне к ним кататься было еще рано.
— Значит, господа генералы, — начал я, — ориентирую вас относительно теперешнего строения вертикали власти на полуострове. Как вы уже могли заметить, на самом верху находится Георгий Александрович. Его первый заместитель — я. В мои обязанности входит и организация обороны полуострова с суши. То есть над вами два начальника — его высочество и ваш покорный слуга. Всех остальных вы не только можете, но и просто обязаны посылать.
— Куда? — не понял Кондратенко. Я объяснил, навскидку выдав пяток адресов.
— Ясно, — кивнул генерал, — а Смирнов, с ним как?
— Он комендант, — пояснил я, — то есть в его компетенции все, кроме подготовки и проведения боевых действий. А в вашей — как раз это, так что точек пересечения будет немного. Вот и приступайте к открытому оборудованию позиций, уже можно. Да, еще такой вопрос — дивизия Фока. Предлагаю сделать ее запасной, местом, где будут готовиться пополнения и отдыхать отведенные с фронта части. И подумайте, кто сможет ей командовать…
— Судьбу Фока, похоже, вы уже решили? — поинтересовался Каледин.
— Он сам ее решил, еще седьмого числа. Если человек ранен на всю голову, то его надо лечить, двух мнений тут быть не может, особенно у такого гуманиста, как я. Так что в ближайшее же время я этим и займусь, а вы подумайте про судьбу самой дивизии, я не настаиваю именно на своем предложении. Но тут вот какая еще появилась неприятная новость… Японцы могут произвести высадку в ближайшие же дни. Радиус действия нашей авиации они уже знают, так что она будет за его пределами. Я не утверждаю, что это точно, но примите, пожалуйста, меры, чтобы подобное событие не застало вас врасплох.
А в конце февраля Николай ошарашил меня очередным зигзагом своей монаршьей мысли. Насколько я понял, в начале войны, да еще и не очень удачном начале, срочно потребовались герои. В нашей реальности на эту роль отлично подошли команды «Варяга» и «Корейца», но тут они были заблаговременно отозваны из Чемульпо и теперь находились у нас. Так что героями было решено назначить летчиков, ну и меня, как их командира.
Про погибших в первом бою восьмерых пилотов уже написали песню. А мне был присвоен титул князя Порт-Артурского, причем не простого, а светлейшего — вот же фантазия у кого-то разыгралась…
Пришедшему поздравить меня Гоше я сразу пообещал, что непременно оправдаю доверие и прямо завтра же начну застраивать Ляодун потемкинскими деревнями. А что еще прикажете делать светлейшему князю? И, кстати, поинтересовался я, меня теперь как зовут — высокопревосходительство или сиятельство?
Некоторое время Гоша с подозрением смотрел на меня, а потом объяснил, что теперь я светлость, а сиятельство — это простой князь или даже вовсе граф.
— Ну вот, — сокрушенно покачал головой я, — опять у вас тут все наоборот! Ведь ясно же, что сиятельство круче светлости — и букв больше, и интенсивность излучения выше…
Глава 30
07.02.1904 г.
Вечером 4 февраля в 18ч10м вышли в поход. Погода — в полном соответствии с прогнозом Найдёнова. Дождь, сильный туман, ветер с NW, 7 м/с. Вышли из бухты даже не ныряя, как обычно, под РДП. Отойдя от берега на три мили, легли на курс 142 градуса, в направлении острова Чеджу-до. До него 467 миль, суток трое хода. С рассветом для экономии топлива продолжили движение в надводном положении, меняя вахту на мостике каждые два часа. Море пустынно. За весь световой день только однажды пришлось спрятаться под воду, пропуская обогнавшее нас торговое судно под германским флагом водоизмещением около 2,5 тыс.т, следующее курсом на Циндао и прошедшее в полутора милях по правому борту. В 13ч00м за кормой остался Циндао.
Ветер усилился до 13 м/с. Однако, люди быстро влились в ставший уже давно привычным распорядок вахт. Опять как сытые коты урчат тринклера, волна шлёпает в борта и журчит, убегая к корме. Каждый оборот винтов гонит наши лодки вперёд, к цели. Радиомаяки в Артуре и Находке изрядно упрощают нам навигацию.
10ч12м. Они всё же осмелились! Эти самурайские недомерки всё-таки начали войну. Получили радиограмму о нападении японского флота на Порт-Артур, при торпедной атаке японских миноносцев наш флот потерял три крупных боевых корабля. Сильно пострадала «Паллада», сел на мель «Цесаревич», значительные повреждения получил «Ретвизан». В воздушном бою, закончившимся для самураев разгромом, сбит генерал Найдёнов. Жив ли он? В радиограмме не сообщили. У юного дракона прорезались зубки. Решил испытать их на матёром медведе? Видимо, пока не подозревает, что в феврале особенно, у свежеразбуженного медведя характер делается на редкость скверным, просто омерзительным. И если мозги у медведя ещё не заплесневели…. Впрочем, мы — медвежьи когти. И наше дело попробовать на прочность драконью чешую в окрестностях его брюха. Бог даст, пару клыков-то в виде «Ниссина» с «Касугой» и выбьем у дракона…. Экипажи просто остервенели — и кубрик, и кают-компания бурлят негодованием и жаждою посчитаться с японцами. Для успокоения умов объявил приказ, в котором довёл команде поставленную перед лодками боевую задачу. Кричали даже — «ура!».
10.02.1904 г.
В 07ч30м обогнули мыс Сата и легли на курс 66 градусов. Состояние механизмов лодок — удовлетворительное. На «Раке» отказал механизм установки шага правого винта. Застрял в положении оптимальном для шестиузлового хода. Постоянно, начиная ещё с Кейптауна, с этим механизмом что-то случается. Именно у нас на «Раке» и именно с правым винтом. Вернёмся, прикажу заменить. Погода ещё более ухудшилась. Ветер с SO, усилился до 15 м/с. Облачность сплошная, туман отсутствует видимость до 20 кабельтовых.
Но есть в этом и хорошая сторона. Всего более опасался я, что нас могут заметить с рыбацких джонок, коих всегда полно в здешних водах в хорошую погоду. Шторм вынудил всех их попрятаться в бухты. Суда более крупные нам своевременно обнаружить гораздо проще, ибо дымят немилосердно. А джонку, спустившую парус и не обнаружишь между океанских волн. Как впрочем, и нас — силуэт у лодок низкий, только раскрашенная в камуфляж рубка и видна, идущий в кильватере, в трёх кабельтовых «Краб» тоже не сразу приметишь, хотя и знаешь где его высматривать.
13.02.1903 г.
08ч45м. Шторм стихает. Ветер упал до 9 м/с с SSO. До Йокосуки 200 миль. Зашевелились пресловутые рыбаки. Приходится нырнуть и ползти на четырёх узлах на 15 саженях. Волна ещё слишком велика, чтобы идти под РДП.
16ч20м заход Солнца, вечерние сумерки. Весь световой день шли на четырёх узлах в подводном положении на 15 саженях, дно тут далеко. Однако, как и предполагалось прогнозом, к закату ветер стих до 3 м/с с SO, волнение улеглось до двух баллов и мы, выставив на мостик вахту и увеличив ход до 8 узлов, пошли по поверхности.
14.02.1903 г.
К 18ч15м прибыли к месту назначения, и стали на самом малом ходу маневрировать у входа в бухту под РДП, заряжая подсаженные за день аккумуляторные батареи, изучая обстановку и медленно приближаясь к входу в Токийский залив. Наблюдали за тем, как лоцманы проводят приходящие суда.
Отследив и проложив маршруты полутора десятков торгашей, определились с привычными для лоцманов фарватерами, коими они проводят суда в порты залива, выполняя на входе этакую букву «П» положенную на бок, и получили на карте вполне достоверную схему прохода среди предполагаемых минных банок, вероятно выставленных японцами. Соотнося с картой замеченные створные знаки, маяки и иные береговые ориентиры.
22ч00м вошли в Токийский залив, пристроившись в кильватер американскому лесовозу. Курс 26 градусов. Принял решение атаковать цели именно в этом месте, перед поворотом фарватера к N ввиду достаточно больших глубин и очень слабого в этом месте течения.