Сообщу теперь драгоценные отрывки из собственных записок Алексея Петровича Ермолова, которые счастливый случай доставил мне в руки после статейки моей в «Московских ведомостях».
«Я приезжаю в Вильно (1802), где расположена была моя рота. Людей множество, город приятный, отовсюду стекаются насладиться кротким царствованием Александра I, все благословляют имя его, и любви к нему нет пределов. Весело идет жизнь моя, служба льстит честолюбию и составляет главнейшее мое упражнение, все страсти покорены ей. Мне двадцать четвертый год; исполнен усердия и доброй воли; здоровье всему противостоящее. Недостает войны. Счастье некогда мне благоприятствовало.
Мирное время продлило пребывание мое в Вильне до конца 1804 года[12]. Праздность дала место некоторым наклонностям, и вашу, прелестные женщины, испытал я очаровательную силу, вам обязан многими в жизни приятными минутами.
Я получил повеление выступить из Вильни. Неблагосклонное начальство меня преследовало, и в короткое время мне назначены квартиры в Либаве, Виндаве, Бирже, Гродно и Кременце на Волыни; я веду жизнь кочевую и должен был употребить все способы, которые дала мне служба при моей воздержности и бережливости. У меня рота в хорошем порядке, офицеры отличные, и я любим ими, и потому все казалось мне сносным, и служба единственное было благо.
1805 год проходя из местечка Биржи, инспектор всей артиллерии граф Аракчеев сделал в Вильне смотр моей роты, и я неблагоразумно и дерзко возразил на одно из ее замечаний, умножил неблаговоление могущественного начальника, что и чувствовал впоследствии. За год до того рапортом чрез частного инспектора просил я увольнения в отставку, и, чтобы воспользоваться оною за четыре месяца до указанного времени, я предлагал оставить майором, хотя почти уже семь лет находился в чине подполковника. Я думаю, что подобной просьбы не бывало, и кажется, надлежало справиться о состоянии моего здоровья.
Д. Доу. Портрет А.А. Аракчеева
Спокойное России состояние прервано было участием в войне Австрии против французов…
В помощь Австрии пошел генерал Голенищев-Кутузов, армия его должна была состоять из 50 т. ч.
Пришедши с моею ротою к Радзивилову, я уже не застал армии и догонял ее ускоренными маршами, почему ехавшему генералу Кутузову из Петербурга попался я на дороге, и он, осмотрев роту, два уже месяца находившуюся в движении, одобрил хороший за нею присмотр, взбодрил приветствием офицеров и солдат, расспросил о прежней коей службе и удивился, что, имевши два знака отличия времен Екатерины, я имел только чин подполковника при бывших производствах прошедшего царствования. Он сказал мне, что будет иметь меня на замечании, приказал поспешить в соединение с армией. Таким образом армия наша собралась в окрестностях Браунау, и в сем городе учредилась главная квартира. Авангард был в Баварии на 13 часах пути.
Известно было, что собирается французская армия и уже не весьма в далеком расстоянии от австрийской, почему войска наши получили маршруты до Ульма и мы готовились к выступлению.
Ф. Вендармини. Портрет М.И. Кутузова
Генералу Кутузову представляют немолодого человека, имеющего сообщить ему важное известие. Мог ли ожидать генерал Кутузов, что то был сам генерал Макк с известием о совершеннейшем уничтожении армии, бывшей под его начальством. Наполеон напал на австрийскую армию при Ульме. Генерал Макк, худо извещенный о движениях неприятеля, не довольно был осторожен, войска его были разбросаны и собраться не успели. Внезапная атака такое произвела замешательство, что армия довольно многочисленная, в хорошем весьма состоянии, вся по частям и почти без сопротивления разбита была совершенно и большею частью досталась в плен, взята вся артиллерия и все обозы. Спаслась от поражения небольшая часть войск под начальством эрцгерцога Фердинанда, генералов Кинмейера и Мерфельда. Не избежал плена и сам генерал Макк, но, давши реверс не служить против французов, он получил увольнение и за паспортом их отправился в свои поместья. Перевязанная белым платком голова его давала подозрение, что славного подвига сохраняет он по крайней мере некоторую память. Но он успокоил насчет опасности, объяснив, что от неловкости почтальона он более потерпел, нежели от неприятеля. В дороге опрокинута была его карета и он ударился головой, так, однако же, так счастливо, что она сохранена на услуги любезному отечеству.
12
О времени том Давыдов рассказывает следующий анекдот: «По вступлении на престол императора Александра формуляр Ермолова, который был вовсе исключен из службы, был найден с большим трудом в Главной канцелярии артиллерии и фортификации. Граф Аракчеев пользовался всяким случаем, чтобы выказать свое к нему неблаговоление; имея в виду продержать его по возможности долее в подполковничьем чине, граф Аракчеев переводил в полевую артиллерию ему на голову либо отставных, либо престарелых и неспособных подполковников. Однажды конная рота Ермолова, сделав переход в двадцать восемь верст по весьма грязной дороге, прибыла в Вильну, где в то время находился граф Аракчеев. Не дав времени людям и лошадям обчиститься и отдохнуть, он сделал смотр роте Ермолова, которая быстро вскакала на находящуюся вблизи высоту. Аракчеев, осмотрев конную выправку солдат, заметил беспорядок в расположении орудии. На вопрос его «Так ли поставлены орудия на случай наступления неприятеля?» Ермолов отвечал: «Я имел лишь в виду доказать вашему сиятельству, как выдержаны лошади мои, которые крайне утомлены». «Хорошо, – отвечал граф, – содержание лошадей в артиллерии весьма важно». Это вызвало следующий резкий ответ Ермолова в присутствии многих зрителей: «Жаль, ваше сиятельство, что в артиллерии репутация офицеров зависит от скотов». Эти слова заставили взбешенного Аракчеева поспешно возвратиться в город. Это сообщено мне генералом Бухмейером.