Отказаться? Значит, не подчиниться формально руководству страны. А идти на открытый бунт со всеми вытекающими последствиями Максиму было невыгодно. Во всяком случае, не сейчас и не в сложившихся обстоятельствах.
Можно, конечно, ещё подать в отставку, сославшись на здоровье, но тогда Керенский мог назначить командиром полка кого угодно. И перевести его куда угодно. Да и выглядело бы это в глазах окружающих мелко и трусливо. Чай, не дураки люди, всё прекрасно бы поняли. А репутация в сложившихся условиях стоила очень дорого. Слишком дорого, чтобы ею вот так разбрасываться.
Положение спас Ренненкампф…
– Пришли мне пособолезновать, Павел Карлович? – грустно улыбнулся Меншиков вместо приветствия.
– Отчего же, господин генерал? Напротив, пришёл поздравить.
– Это не очень удачная шутка, – покачал головой Максим.
– А это и не шутка.
– Вы разве не понимаете?
– Понимаю.
– Тогда я Вас не понимаю…
– Максим Иванович, – с лукавой улыбкой произнёс Ренненкампф. – Я, как командующий Северным фронтом, изучив опыт ваших рейдов в этом и прошлом году, принял решение о создании Ударного механизированного корпуса. Разворачивать его мыслю от Вашего полка, переводами наиболее боеспособных рот и батальонов ото всех частей и соединений фронта. Нужды же корпуса в автомобилях думаю закрыть переводом в него закупленных для фронта грузовиках. По моим подсчётам – их должно хватить. Чай с осени прошлого года при Вашем содействии покупаем. В том числе и «Витязи». Вас же, Максим Иванович, как полного генерала, находящегося в резерве чинов Ставки, прошу занять должность командира этого корпуса. Уверен, Ставка возражать не станет. Не посмеет.
– Оу… – только и смог выдавить из себя наш герой.
– Теперь понимаете?
– Павел Карлович, какой из меня командир корпуса? – горько усмехнулся Меншиков. – Смех один. И цирк да посмешище. Опыта-то нет.
– С Веронской оборонительной операцией и Иллирийским наступлением Вы вполне справились.
– Это не одно и то же.
– То есть Вы отказываетесь принять командование? – повёл бровью Ренненкампф, ехидно улыбнувшись.
– Нет, но… – после долгой паузы произнёс Максим.
– Что – «но»?
– Лейб-гвардии ударный механизированный корпус.
– Лейб-гвардии? Вы уверены? Корпуса никто так не называет. Кроме того, такой статус может присвоить только Император лично.
– А почему нет? Корпус личной Императорской гвардии. Механизированной. Если Керенский вправе распоряжаться вещами, на которые у него нет прав, – почему бы командованию Северного фронта не выступить с инициативой развёртывания лейб-гвардии механизированного полка в корпус? В этом случае можно будет трактовать вопрос не как присвоение статуса лейб-гвардии новому соединению, а как его наследование.
– Скользко.
– В наши дни каждый вздох скользкий, ибо воздух пропах изменой. Кроме того, это позволит вернуть Керенскому ответ в должной степени болезненный. И он не посмеет ему открыто противодействовать. Или, думаете, решится?
– Нет, – покачал головой Павел Карлович с озорной улыбкой. – Не посмеет…
Так и поступили.
Получили официальные документы из Петрограда. Выждали две недели. Провели торжественную, с помпой, сдачу полка одному из его штаб-офицеров. Дополнив всё это небольшой гулянкой. И на третий день после сдачи полка Ренненкампф собрал журналистов, чтобы объявить о создании лейб-гвардии ударного механизированного корпуса во главе с прославленным генералом Меншиковым. Он ведь всё равно в резерве чинов Ставки. Поэтому он, Павел Карлович, сделал ему предложение занять вакантную должность, в полной мере соответствующую его званию, личным качествам и способностям.
Это был фурор!
Керенский ведь всё время до сдачи дел вёл газетную кампанию, старательно рассказывая, какой Меншиков молодец и как он поможет России на новых генеральских постах. Да и вообще – негоже такому молодцу сидеть со столь скудными возможностями. Ему размах нужен, чтобы показать удаль молодецкую. Ну и так далее и тому подобное. Чуть ли не в дёсны его целовал фигурально. Взасос. А тут такой удар. С разбегу. По яйцам.
Нет, конечно, Главнокомандующий мог отменить приказ Ренненкампфа. Но просто не посмел. Да и никто бы не посмел, даже несмотря на определённые – весьма значимые – натяжки. Даже гвардия, чей личный состав в немалой степени сменился, восприняла эту новость терпимо. Были удивлены. Кое-кто ворчал. Но не более.