К разбору процитированного сочинения господина Филатова мы еще вернемся, а пока отметим, что насильственное, искусственное сближение человека, изменившего Родине, и человека, которого, как ни крути, мы с полным правом называем среди спасителей ее, оскорбительно.
Оскорбительная попытка поделить заслуги Жукова. И с кем? С Власовым…
Конечно же, буйная фантазия генерала Филатова — продукт наших дней, точно так же как и сам генерал Филатов — продукт нашего времени. Он придумывает, но ведь и он сам со своими генеральскими звездами рожден не на полях сражений, а тоже придуман в чиновничьих коридорах.
Ну, а талант таких стратегов и организаторов, как Жуков, в том и заключается, что они всегда размещают свои проекты в пределах возможного, в той реальности, с которой приходится иметь дело.
Георгий Константинович Жуков жил в реальном, очень сложном времени, и умненького знания о том, кто и где окажется месяцы спустя, у него не было и не могло быть. А главное — это умненькое знание и не нужно было Жукову для того, чтобы исполнить дело спасения нашей Родины, которое он обязан был исполнить.
Так что отнесемся к аттестации Жуковым Власова с пониманием, как с пониманием должны мы отнестись и к тому, что происходило с Власовым в декабре 1941 — начале 1942 годов.
Цену победам своей армии Власов, очевидно, знал сам. Но ведь понимал и то, что это все-таки были победы. Впервые наши войска брали города, а не сдавали немцам. Психологически это очень важно. Как и другие советские генералы [24], Власов наконец-то обретал уверенность в своих силах.
Л.М. Сандалов, нарисовавший сцену появления А.А. Власова в 20-й армии, писал воспоминания [25], уже зная, что Власов изменник, и это настраивало его на определенный лад. Отчуждение и плохо скрытая неприязнь, как нам кажется, не из декабря сорок первого года, а из более позднего времени.
Но сохранились и рассказы о Власове той поры. Они существенно отличаются от описания Леонида Михайловича Сандалова.
Глава седьмая
Перед штурмом Волоколамска у Власова побывал американский журналист Ларри Лесюер. Лесюера поразила популярность Власова среди бойцов, его оптимизм.
Французская журналистка Эв Кюри встречалась с Власовым уже после взятия Волоколамска. Молодой генерал произвел на нее впечатление крупного стратега. Власов беседовал с Эв Кюри о Наполеоне и Петре I, о Г.В. Гудериане и Шарле де Голле. Эв Кюри написала о Власове, что это один из самых перспективных советских генералов, чья слава быстро растет.
А вот записки о Власове редактора «Красной звезды» Д.И. Ортенберга.
«27.02.42 г. На командном пункте 20-й армии у Лудной горы под Волоколамском. Посидели с Власовым часа два. На истрепанной карте, с красными и синими кружками, овалами и стрелами, он показал путь, который прошла армия от той самой знаменитой Красной Поляны, откуда немец уже собирался обстреливать Москву из тяжелых орудий. Видели мы Власова в общении с бойцами на „передке“ и в тылу с прибывшим пополнением. Говорил он много, грубовато, острил, сыпал прибаутками. Литсотрудник „Красной звезды“ Александр Кривицкий записал: «При всем том часто поглядывал на нас, проверял, какое впечатление производит: артист!». Власов то и дело упоминал имя Суворова, к месту инек месту. От этого тоже веяло театром, позерством. Кстати, это заметили не только мы» (курсив мой. — Н. К.).
«Не только мы» — это, вероятно, еще и Илья Григорьевич Эренбург.
Верный своей концепции, что вся мировая история совершается возле него и он должен присутствовать при поворотных моментах в судьбах известных людей, Эренбург смещает в своих воспоминаниях встречу с Власовым на тот мартовский день, когда генералу позвонил Сталин, вызывая его в Ставку за назначением на Волховский фронт.
24
Справа от 20-й армии наступала 16-я армия генерала К. Рокоссовского, слева — 5-я армия генерала Л. Говорова.
25
После войны, будучи начальником штаба Московского военного округа, генерал-полковник Л.М. Сандалов попал в авиакатастрофу и повредил позвоночник. В инвалидной коляске он работал над книгами: «Погорело-Городищенская операция», «Трудные рубежи», «Пережитое», «На Московском направлении», вспоминая дни войны. Отметим попутно, что сам Власов, если судить по его письмам и по показаниям его адъютанта майора Кузина, Сандалова уважал: «Власов, работая в 20-й армии, считался, уважал и хорошо отзывался, как о военном работнике, только о начальнике Штаба армии генерал-майоре Сандалове».