Однажды комендант лагеря Штольпен во время обхода ревира спросил Карбышева в присутствии Н. Л. Белоруцкого и других заключенных:
— Как долго, генерал, будет длиться война? И от чего, по-вашему, зависит приближение ее конца?
Карбышев ответил:
— Я считаю, что многое будет зависеть от открытия второго фронта.
— И вы верите, что рано или поздно откроется второй фронт?
— Да, верю, что откроется второй фронт, а возможно, и третий!
Под третьим фронтом Дмитрий Михайлович имел в виду партизанское движение в фашистском тылу.
Комендант нервно взмахнул плетью.
— А кто же победит?
— Конечно, победит Советский Союз, должно быть, и вы в этом не сомневаетесь, — спокойно сказал Карбышев.
Комендант только досадливо плюнул на пол и, уходя, выругался:
— Швайнерай, свинство! Безумный фанатик, старый большевик!
После ухода коменданта в ревир заявился немецкий врач-эсэсовец. Он вызвал Карбышева в комнату блокового.
— Говорят, генерал, что вы считаете, будто Россия победит Германию?
— Да, я в этом убежден.
— Мне кажется, что генерал душевно болен и заблуждается, — возразил эсэсовец и неестественно захохотал.
Потом он предложил Карбышеву, а также блоковому, который стоял перед ним навытяжку, сесть. И спросил уже серьезно:
— Какие у вас основания утверждать, что Германия проиграет войну?
Карбышев долго молчал. Блоковой нарушил молчание и на ломаном русско-польском языке повторил вопрос эсэсовца.
— Ну, что ж! Скажу, если вам это доставляет удовольствие…
И Карбышев объяснил, что Красная Армия начала широко развертывать свои силы. Политический проигрыш Гитлера начался еще в 1941 году, с момента вторжения в Страну Советов — теперь это совершенно ясно!
— О, вы не знайт, ничего не знайт! — воскликнул врач, стараясь перейти на русский язык. Не подобрав подходящих слов, он опять перешел на немецкий. — Рейх еще себя покажет. Мы применим новое оружие…
— Я слышал об этом от ваших ученых еще в Берлине, куда меня возили до Флоссенбюрга.
— Ну и что? Не поверили?
— Сказал, что на свете нет таких чудес, которые могли бы вас спасти…
Врач был явно озадачен. Стремясь, по-видимому, с помощью Карбышева добраться до истины, он решил вести дальнейший разговор с ним наедине, с глазу на глаз.
— Читали ли вы что-нибудь из трудов нашего фюрера? Как полагаете, в России, если даже Германия не выиграет войну, останется большевистская диктатура? — спросил фашист, выпроводив блокового.
— Советская власть будет жить до той поры, — ответил Карбышев, — пока нужна будет какая-либо власть вообще, то есть до коммунизма.
Однажды комендант Штольпен заметил в бараке ревира Карбышева и тут же приказал послать генерала в каменоломню.
— Там добьют старика в два счета, пора, — на ходу произнес Штольпен.
Но подпольщики сумели уберечь Карбышева. С помощью врача ревира Дмитрия Михайловича выписали в блок № 22 для работы в «шуерайсерай» — цехе по разделке старой обуви.
В этом же цехе оказались генерал Зусманович и полковник Митрофанов. Впрочем, работа и здесь, в нетопленом, тесном помещении, где было душно от пыли и грязи, оказалась непосильной для Карбышева. Заданную норму он не выполнял, и за это капо из уголовников много раз избивал его до потери сознания. Только благодаря заступничеству немецких коммунистов Дмитрий Михайлович наперекор ужасам гитлеровского застенка оставался еще в живых.
Наступил январь 1944 года. В лагере пошли слухи об отправке нескольких сот ослабевших заключенных в другие лагеря. Отправка никогда не радовала. Узникам было понятно, что их увезут не для лечения.
В феврале начался отбор «переселенцев». На транспорт попали и Карбышев, Зусманович, Митрофанов. Их перевели в 23-й карантинный блок — это значило скорый отъезд.
В карантинном блоке Дмитрий Михайлович встретил офицера Давыдова, с которым в 1942 году был в Замостье.
Стоял теплый, солнечный, почти весенний день, когда всех заключенных из 23-го блока вывели во двор.
Эсэсовцы почему-то медлили. Давыдов воспользовался паузой и рассказал Карбышеву, что заключенные концлагеря толкуют о том, будто Гитлер может применить отравляющие вещества, если фашистам придется туго. Дмитрий Михайлович отрицательно покачал головой. Он считал, что и в среде фашистского командования имеются люди, которые, по-видимому, не лишены здравого смысла и понимают, что газ подобен бумерангу.