— Ну, конечно, можно.
Мадлен вбегает в комнату и от яркого солнца закрывает глаза руками.
— Артур, ты разве не знаешь? Версальцы в городе! — Она отнимает ладони и в ужасе глядит на него. — Ой, ты еще в постели!
Артур хохочет, — он уверен, что Мадлен шутит.
— Так ты желаешь, чтобы я встал?
Он опоясывается простыней, выпрыгивает из кровати, сгребает Мадлен в охапку и громко целует ее в обе щеки.
— Вот я и позавтракал.
Она вырывается рассерженная.
— Слишком вкусно для такого дурака. Нашел время заниматься глупостями!
— Молодая девушка, Мадлен, не должна называть любовь глупостью, — огорченно говорит Артур, — и потом ты же сама хотела, чтобы я встал.
— Чучело. Ты понимаешь или нет — версальцы сегодня вошли в город!
— Всегда нам кто-нибудь мешает.
— Ты с ума сошел!
— Из-за тебя с каждым днем все больше.
— Я надеялась, что тебе за эти два месяца починили голову, — смеясь, говорит Мадлен, поправляя сбившуюся прическу.
В это время в коридоре загромыхали тяжелые шаги, дверь распахивается, и на пороге появляется сосед, красильщик Ламар. Уперев в бока руки, он кричит:
— Ах, бездельник! Версальцы в городе, а он валяется в постели! Да и ты хороша, кокетка!
Его воскресные панталоны забрызганы красной глиной предместий, жилет расстегнут, галстук сбился. В первую минуту Артуру кажется, что красильщик спятил.
— Я кокетничаю с ним? — всплескивает руками Мадлен. — Я ему уже целый час твержу про версальцев, но он думает, что с ним шутят.
— Мадлен, отвернись и замри, — приказывает Артур.
Пока он одевается, Ламар рассказывает подробности: около восьми часов вечера КОС получил депешу:
«Домбровский — Военной комиссии и Комитету общественного спасения.
Версальцы вступили в город через ворота Сен-Клу. Принимаю меры, чтобы отбросить их. Если можете прислать мне подкрепление, отвечаю за все.
Домбровский».
Почти никто из членов Комитета не знал боевой обстановки. Пока терялось время в спорах, версальцы захватили соседние ворота. Домбровский с кучкой людей защищал ворота Отейль. Во время боя его контузило камнем в грудь. Он передал командование начальнику штаба Фавье. И Ламар рассказывает дальше про ночное заседание и прокламацию Делеклюза.
Артур на мгновение задерживается у стола, собирает листки с записями о Домбровском, сует их в карман, и все трое бегут вниз по лестнице.
Тесная улочка полна народу.
С колокольни несутся звуки набата. Отражаясь от стен домов, они сливаются в сплошной гул, из которого вырываются звенящие удары молотков каменщиков, занятых постройкой баррикад.
Они прощаются на площади. Артур спешит в ратушу, Ламар остается здесь помочь баррикадникам.
Быстрая ходьба разгоняет мрачные мысли Артура. На полпути его окликают с проезжающего фиакра. Это Межи, знакомый чиновник из министерства финансов, «ослепительно серый человек», как называет его Артур.
— Не довезешь ли ты меня до ратуши? — спрашивает Артур.
— Пожалуй.
Артур садится рядом с ним. Кучер ворчит: то и дело приходится объезжать баррикады. Мостовые исковерканы, и Межи стонет на каждом ухабе, все три подбородка его трясутся.
— Я теряю голову, Демэ, — говорит он с отчаянием, — версальцы расстреляют меня.
— У тебя есть табак? — спрашивает Артур, хлопая себя по карманам.
Межи послушно вынимает табакерку и протягивает Артуру.
— Моя Клемане была права, — зачем нужно мне было оставаться в министерстве? Как только заварилась эта каша — марш в провинцию! Ты знаешь, она послала меня сейчас в министерство взять удостоверение, что я не принимал участия во всяких собраниях, избраниях.
— Это не поможет, — равнодушно говорит Артур, набивая трубку, — всякая справка, выданная Коммуной, явится уликой.
— Ну так что же мне делать? — стонет Межи. — Я потерял голову, я уже не человек, я мертвец, я мертвец! — Он вытирает лысину.
— Это еще впереди.
— Да, ты прав, — бессмысленно бормочет Межи.
— А знаешь, есть выход, — замечает Артур, пуская клубы дыма. — Поскольку все равно тебе не уцелеть, бери ружье и иди на баррикаду.
Межи разочарованно откидывается на сиденье.
— Ты смеешься! Разве Клемане пустит меня? Да и разве у вас есть надежда?
Они подъезжают, Артур встает на подножку.
— Тогда, дорогой Межи, тебе остается пойти помочь версальцам.
— А ты знаешь… — И Межи морщит в раздумье лоб, но встретив ожидающий взгляд Артура, спохватывается: разве он пойдет против Коммуны? Вообще, какой он вояка!