Осколок пушечного ядра срубил с дерева ветку, и она упала в ручей. Удар ветки о воду был похож на газетный заголовок: ГДЕ АВГУСТАС МЕЛЛОН? — со дна ручья поднималась мутная черная грязь.
В кустах лежала задыхавшаяся от дыма лошадь. Нестерпимый ружейный грохот вжимал ее в пламя — неотвратимое, как 1864 год.
Краткая история Америки после войны между штатами
Когда мы пролезли через дыру в кухонной стене, Элизабет сидела у камина. На ней не было сейчас белого платья. Серое одеяло оборачивало ее плечи, как потертый мундир Конфедерации. Она смотрела на огонь, и, когда мы появились, лишь на секунду подняла взгляд.
— Она детектив? — спросил Рой Эрл, прыгая на месте и теребя бумажный пакет. — Она похожа на детектива. На такую подсадную дамочку. У них в сумках ручки со слезоточивым газом.
Естественно, Элизабет не смотрела больше на огонь, она с изумлением разглядывала Роя Эрла, который устроил теперь вокруг нее самый настоящий танец.
— Ты кто? — спросила она так, словно обращалась к древесному жучку.
— Джонсон Уэйд, — сказал он. — Я хозяин страховой компании 'Джонсон Уэйд'. Что значит, кто я? Я большая шишка. У меня 100,000 в чемодане, и две бутылки 'Джима Бима' в пакете, сыр и гранат.
— Это Рой Эрл, — сказал Ли Меллон, представляя незнакомца Элизабет. Он сумасшедший и прячется от полиции.
— Вы не верите, что у меня есть 100,000? — воскликнул Рой Эрл, вытаскивая из портфеля 100,000 аккуратными пачками 100-долларовых банкнот.
Затем он упал перед Элизабет на колени. Он заглянул в самую глубину ее глаз и проговорил:
— Ты мне подходишь. Дам $3,500, если будешь со мной спать. Деньги на дне бутылки.
Элизабет лишь плотнее обернула вокруг плеч серый мундир. Она отвернулась и стала снова смотреть в огонь. Там догорало полено, но не было жучков, которые смотрели бы на нее сквозь огонь, никаких bon voyage, никакого счастливого пути.
— Я не желаю больше слушать ничего подобного, — сказал Ли Меллон, галантный генерал Конфедерации.
Рой Эрл посмотрел на Элайн. Безумие пузырилось в нем так, словно мыльная вода затопила Карлсбадские пещеры, и теперь с ревом вырывалась наружу.
— Тебе $2,000, - сказал он.
— Давай уберем его отсюда, — сказал я.
— Я с ним разберусь, Джесси. Эта птичка мне знакома. — Ли Меллон обернулся и очень внимательно посмотрел на Роя Эрла. — Заткнись, приятель, — сказал он. — Сядь и сделай так, чтобы твой рот больше не открывался.
Рой Эрл огляделся и сел к деревянной стене. $100,000 он сунул обратно в портфель. Портфель положил на пол, а сверху поставил ноги. Так он и сидел с ногами на дипломате — потом достал из бумажного пакета бутылку 'Джима Бима'.
Он сорвал печать, вытащил пробку и вылил солидную порцию виски себе в рот. Проглотил, дернув уродливым мохнатым горлом. Странно, потому что, как я уже говорил раньше, он был лысый.
Он пробурчал 'ГМММ-хорошо', почмокал губами и принялся вращать глазами, словно осьминог-наездник на карнавале для бедных. Он сунул бутылку обратно в пакет, и принял невинный, как у новорожденного младенца, вид.
Ли Меллона это вывело из себя.
— Притормози, приятель.
— В чем дело, Амиго Меллон?
— Ты перебираешь, приятель.
— Перебираю?
— Ага. У тебя в мешке Библия короля Джеймса, приятель.
— А, ты хочешь выпить?
— Нет, я хочу спасательный жилет.
— Ужасно смешно, — Рой Эрл захохотал, как ненормальный, снял ноги с денег, перекатился по полу, и принялся месить ими в воздухе, словно это было картофельное пюре. Затем опять сел и поставил ноги на деньги.
Он уставился в одну точку так, что неожиданно показалось, будто он вообще не здесь. Просто сидел и улыбался, и это было ужасно. Свет качался на его фальшивых зубах, словно это были не зубы, а их освещенные могилы. Он был явно не в себе и почти не человек.
Ли Меллон посмотрел на него, медленно покачал головой, подошел, взял из его рук пакет, достал оттуда бутылку 'Джима Бима', вылил себе в рот большой глоток и протянул бутылку Элизабет, которая, кутаясь в мундир Конфедерации, сделала то же самое.
Элизабет протянула бутылку мне. Я протянул Элайн. Она отпила немного и протянула мне обратно.
БУМ! я стукнулся своей проклятой головой о потолок и тут же заглотил побольше виски, надеясь заглушить боль. Получилось. Рой Эрл, улыбаясь, смотрел на меня.
— Давай поговорим, Рой, — сказал Ли Меллон.
— Меня зовут Джонсон Уэйд. У меня в Сан-Хосе страховая компания 'Джонсон Уэйд'. Жена решила засадить меня в сумасшедший дом за то, что я купил себе новую машину — мою 'бентли-бомба'. Ей нужны все мои деньги, то же самое — моему сыну, он сейчас в Стэнфорде, и дочери, она ходит в Миллс-колледж.
— Они хотят запереть папочку в психушке, упрятать в дурку. Хорошо, у меня для них есть сюрприз. Я только что заплатил $200 штрафа за скорость, и пошли они все к черту.
— Что ты на это скажешь, а? Папочка умный. Я пошел в банк, забрал все деньги, акции, фонды, бумаги и драгоценности, и еще гранат.
Он дотянулся до пакета и вытащил оттуда гранат. Он держал его, словно фокусник, демонстрирующий результат сложного трюка.
— Я его купил в Уотсонвилле, — сказал он. — За гривеник. Лучший гривеник, который я потратил в жизни. Эта пизда зубрит в Миллс-колледже арифметику, танцы и как выцарапать у бедного старого папаши то, что он заработал за всю свою жизнь, — она никогда не получит этот гривеник.
— И этот мудак, мой сынок в Стэнфорде, пусть себе учится на доктора, он никогда не вытащит этот гривеник из глотки у бедного старого папаши.
— И психопатка жена, которая свихнулась на бридже, она хочет упереть меня в дурдом, потому что я хочу ездить на бентли-бомб. Нету больше гранатного гривеника. Она никогда не потратит его на любовника из Морган-Хилл.
— У меня в Сан-Хосе страховая компания 'Джонсон Уэйд'. Я Джонсон Уэйд. И они думают, что меня можно упереть в дурку только потому, что мне пятьдесят три года, и я хочу ездить на спортивной машине. Пусть подумают про что-нибудь другое. Ебать их всех.
— Мой адвокат сказал, чтобы я забрал все до цента и залез в угол, ушел в бега. Здесь они меня не найдут. Правда, Амиго Меллон?
— Адвокат пришлет мне телеграмму в охотничий домик в Сан-Диего, про него никто не знает. У меня там лось и кадьякский медведь.
— Он пришлет телеграмму, когда все станет ясно, когда их планы накроются. Вот так. А, Амиго Меллон?
Неожиданно наступила тишина. Он таращился на нас с той же глупой улыбкой. Все это он сказал так, словно был военнопленным, и сообщал на допросе свое имя, звание и личный номер.
Ворона, не знающая, куда спрятаться от ужаса Уилдернесс, судорожно накручивала вокруг себя паутину. Другие твари: мыши, пчелы, кролики тоже заматывались каждый в свою паутину, узурпируя права пауков, которые стали теперь длинными и тонкими, словно земляные черви, дожидающиеся у входов в могилы.
Мертвый шестнадцатилетний мальчик в мундире, развороченном, как деткая площадка после землетрясения, лежал рядом с пятидесятидевятилетним мужчиной в мундире строгом, словно церковь — окончательная, закрытая, мертвая.
Картина Сарториуса [36] : Ли Меллон в Сан-Хосе
Нас оглушило. Ли Меллон увел его из будки. Он был в полном раздрае. Все молчали. Мы не могли говорить, а звезды над морем безмолвны всегда. Им так положено.
Элизабет опять смотрела на огонь. Элайн сидела. Мы ждали Ли Меллона. Ждали звезды. Ждала Элизабет. Ждала Элайн. Я и само ожидание тоже ждали вместе со звездами, только они к этому привыкли за долгое, долгое время.
36
Э. Сарториус — художник-баталист, оставивший после себя множество рисунков с изображениями эпизодов американской Гражданской войны.