— Пять пива. Запишите на его счет.
— Сюда еще четыре, и запишите на его счет.
Мы завершили гулянку глубокой ночью. Человека с кредитной картой поволокли к стойке расписываться. Он даже имени-то своего не помнил, не говоря уже о подписи, однако бармен, загадочно улыбнувшись, принял все как должное. Затем мы исполнили шведскую самбу в центре города и заскочили в паб, который уже закрывался. В результате хорошо потанцевали на столах, а затем покинули заведение через черный ход.
Закончилось веселье на платформе железнодорожного вокзала в полной темноте. Все улеглись спать на свои сумки. Поезд прибыл в 5.30. Нас не интересовало, куда он едет, мы просто зашли внутрь, упали на свободные места и заснули. Через некоторое время кто-то попытался проверить наши билеты. Все дружно послали контролера на х.., пытаясь вернуться к своим пьяным снам. Очнулся я оттого, что мне в лицо дышала немецкая овчарка. Рядом с ней стоял целый выводок офицеров полиции. Начались вранье, выкручивание, разводки. Их главному было сказано, что на станции не продавались билеты, а в вагоне отсутствовал кондуктор. В результате нам выписали бешеную сумму за проезд, а сверх нее еще и огромный штраф. Что ж, делать нечего — пришлось открыть сумку с парома, отсчитать бабки и расстаться с ними.
В Турин мы приехали из Парижа, где слиняли из отеля, потому что на единственной срабатывавшей кредитной карте закончились деньги. Спали на стройке до утра. В ресторанах приходилось есть очень быстро, чтобы тут же сбежать, не расплатившись. Кто-то из наших, кстати, потом встретил американского писателя Билла Буфорда, который ездил с фанатами «Юнайтед» во время написания своей книги «Среди громил» [186]. Приведу из нее один отрывок:
Потом появился кто-то из другой группы, показав мне карту, на ней синими чернилами был отмечен путь до Турина. Он начался в Манчестере, продолжился через Лондон, Стокгольм, Гамбург, Франкфурт, Лион, Марсель и наконец закончился здесь. Великолепное приключение, совершенно непохожее на те поездки, которые совершали молодые люди в восемнадцатом и девятнадцатом веках. При этом оно стоило им — всем одиннадцати — семь фунтов.
«Семь фунтов? — воскликнул я, уже посвященный в основные принципы английского выездного боления. — Почему так много?» Но меня успокоили, пообещав, что по возвращении у ребят обязательно образуется прибыль.
В те времена так и делалось: брось все, повеселись и вернись домой с деньгами в кармане.
Я знал все о Турине благодаря предыдущей поездке. Мы очнулись на вокзале рано утром, как в старые добрые денечки, и купили несколько бутылок вина по 75 пенсов каждая. Вино напоминало уксус, но нас унесло с полбутылки. Мы расположились в парке напротив вокзала, народу все прибывало и прибывало. Появилось еще больше бутылок вина, и постепенно парк превратился в море поющих и танцующих «красных». Полиция была вынуждена закрыть прилегающие дороги.
Я не помню, как попал на стадион. Вроде бы мы немного прогулялись, а потом заскочили в трамвай. Нас угораздило отколоться от основной группы, потому что крыша полностью съехала. На гостевой сектор мы не попали — билетов не было, — а на центральном устроили шоу с песнями и плясками. «Юнайтед» выигрывал, и мне казалось, что он уже вышел в финал, хотя игра еще не закончилась. Наши уже вовсю праздновали, а некоторые бросались на сетку ограждения, как сумасшедшие. На протяжении всей игры мы видели, как местные бросали в них разные предметы и часто попадали в головы. Это был настоящий беспредел.
Когда «Ювентус» сравнял счет, нам стало плохо. Мы подошли к левому дальнему углу, где находились еще какие-то «красные», и в нашу сторону тут же полетели снаряды из сектора за воротами. Какой-то обезьянник, а не футбольный стадион! Тем не менее мы продолжали провоцировать их по пьяни, не сознавая опасности.
Игра закончилась [187]. Хотя я был никакой, но все-таки сообразил, что сразу выходить нельзя, и удержал остальных. Мы прошли на другой конец трибуны и покинули ее, избежав нападения из засады. Однако снаружи было просто страшно. Итальянцы — подонки: они запросто могут порезать. Основную массу фанатов «Юнайтед» продержали какое-то время на стадионе, а когда выпустили, солидный моб наших парней отправился на поиски приключений. Ну а мы вышли раньше, вместе с итальянцами, и ничего не видели. Потом нам рассказали, что наши встретили в центре города каких-то местных, навтыкали им, дошли до вокзала, обнаружили основные силы итальяшек и отметелили их по полной.
Мой совет: никогда не приезжайте в Турин и не бродите по городу вечером до или после матча. Приезжайте толпой и держитесь друг друга, потому что любой человек на скутере — потенциальный шпион. Турин — очень опасное место, как и все крупные итальянские города. Обстановка только ухудшается с течением времени. Здесь всегда нужно быть начеку.
Поскольку меня в «фирме» все слушались, приходилось постоянно отвечать на одни и те же вопросы: «Что делать?», «Куда идти?», «Что дальше?». В такой ситуации ты все время находишься под прессом, из-за чего иногда принимаешь неверные решения. Выездная игра на Кубок лиги с «Тоттенхэмом», состоявшаяся в середине недели в марте 1985 года, привела к одной из самых страшных битв в моей жизни. Поскольку был вечер среды, из Манчестера приехало гораздо меньше народа, чем обычно, но в данном отношении нас неожиданно поддержали сами кокни. После матча моб «Юнайтед» в количестве 150 человек (весьма небольшой по тогдашним меркам) едва успел пересечь перекресток, как началась махаловка. Любовь к дракам привлекала к нам всеобщее внимание, и «жиды» [188] начали подбираться издалека — за сотни метров. Когда расстояние сократилось до пятидесяти шагов, число наших бойцов уменьшилось примерно до сорока, остальные просто растворились в ночи. Сближение противников еще не переросло в массовое побоище, но некоторые из «красных» уже догадались, что нам грозит.
Рядом со мной оказались молодые парни — Роберт из Пекхэма со своим братом и еще кто-то. «Шпоры» наступали спереди, сбоку и сзади. Идти дальше не было смысла. Они вылезали из-за каждого угла, и, хотя мне приходилось драться с ними раньше, я подумал, что пришла моя смерть, и приказал всем остановиться.
Мы встали спиной к стене, чтобы нас не могли окружить полностью. Однако «шпорам» было достаточно и трех направлений для удара. Чтобы сдержать приближающуюся толпу, копы пытались рассечь ее на части, но большинству кокни все равно удалось прорваться и наброситься на нас. Сорока парням «Юнайтед» пришлось биться на пятачке шириной в 5 метров. При этом я чувствовал, что за моей спиной пряталась парочка совсем еще зеленых юнцов, которые в ужасе хватались за куртку. «Шпоры» продолжали нападать на нас с разных сторон, а эти идиоты болтались вокруг меня, как живые щиты. Я наносил удар за ударом, пока руки не налились свинцом, но не мог сдвинуться с места, потому что салаги вцепились в меня мертвой хваткой, продолжая орать: — О’Нил! О’Нил!
В итоге я пропустил такое количество ударов, что и не сосчитать, превратившись в измочаленную боксерскую грушу. Какой-то бешеный «жид» с ходу огрел меня три или четыре раза, а затем еще и добавил ногой с прыжка. Моя башка поплыла, но руки продолжали вращаться, как части молотилки. От отчаянного страха двое дурачков разорвали мою куртку от ворота до пояса. Копы явно не усердствовали.
Мы дрались довольно долго, но с небольшой помощью полиции все-таки выскользнули из тисков и устремились вперед. Я вел парней к переулку, чтобы оказаться подальше от магистралей, однако вскоре на нашем пути возникла группа чернокожих. Ничего себе! Мы только что вырвались из ада и снова угодили в самое пекло! Они сразу перешли в наступление, вынудив нас бежать обратно к главной дороге. Положение ухудшалось с каждой минутой.
В конце концов нам удалось добраться до станции «Тоттенхэм Хэйл» — в синяках, ушибах и ссадинах, но зато всем вместе. Мы знали, что на «Севен Систерз» появляться нельзя — убьют. К счастью, уже виднелся спасительный вход на «Тоттенхэм Хэйл», однако конная полиция, проявив свою извечную тупость, решила преградить нам путь в метро. «Шпоры» продолжали наскакивать со всех сторон (нас сопровождали всего лишь три копа, которым было не по силам сдержать их моб). Некоторые наши парни пролезали под лошадьми, чтобы проникнуть на станцию. Остальным тоже не терпелось убраться с дороги, поэтому они бросались по двое-трое под конское брюхо.
188
Прозвище болельщиков «Тоттенхэма», связанное с тем, что в этом районе Лондона некогда располагался большой еврейский сеттльмент, сильно потесненный со временем другими потоками иммигрантов.