И офицеры ответили криком «ура!»
ОФИЦЕР ЦАРСКОЙ АРМИИ
При выпуске Краснову было присвоено казачье воинское звание хорунжего (польского происхождения, от «носящий хоругвь», подобно тому, как прапорщик — носящий прапор, знамя с малороссийского), что соответствовало лейтенанту в перечне общеармейских воинских званий. В Атаманском полку Краснов становится помощником заведующего эскадроном. Это новое качество он потом оценивал как начало сознательной и самостоятельной жизни офицера Царской Армии. Все свое время он отдавал полку, увлекаясь строевой службой и начиная изучать историю полка (как полагалось поступать всем прикомандированным). История полка от 17 75 года до последней войны с Турцией была полна героическими сражениями и проникнута духом доблести.
К 1889 г. Лейб-Гвардии Атаманский полк, переведенный из 2-й в 1-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию, состоял из 4-х эскадронов. Последний командир полка (с 3 декабря 1886 г.), Митрофан Ильич Греков, георгиевский кавалер, начал с того, что выранжировал эскадроны и разделил их по мастям коней: в 1-й и 3-й эскадроны попали казаки на гнедых конях, во 2-й на рыжих и в 4-й на вороных. Были построены новые полковые кузница и мастерская. В год поступления Краснова на службу желтую амуницию полка сменила черная сыромятная с нагрудными патронташами, немногим раньше прибивные шпоры были заменены привязными. Будучи прекрасным наездником, М. И. Греков и свой полк доводил до нужного уровня мастерства, задавал рубку и джигитовку, старался устраивать охоты и тренировочные разведывательные походы (в Финляндию в апреле 1891 г.). Прямо перед этим произошло вступление П. Н. Краснова в работу военного публициста: 17 марта 1891 г. в «Русском Инвалиде», который станет Краснову родным, появилась его первая статья: «Казачий шатер полковника Чеботарева». A. A. Смирнов и тут выступил со своей версией: первой публикацией Краснова был некролог на генерал-лейтенанта В. Г. Золотарева, 17 января 1891 г. за ошибочной подписью «Н. Краснов». Тут не хватает указания на источник информации, чтобы я в это поверил: с ошибками наборщика Смирнов явно несостоятелен насчет Л.Ф.Б., может, и о Золотареве писал настоящий Н. Краснов. На 17 марта и Чеботарева указывает в «Часовом» 1931 г. редактор журнала Василий Васильевич Орехов, а ему веры гораздо больше, чем Смирнову: в «Часовом» печатался генерал Краснов, Орехов бывал в гостях у генерала в 1929-м, они тесно общались, и если он взялся писать статью к сорокалетию литературной деятельности П. Н. Краснова, то в точности начала этой деятельности не должен ошибаться.
В 1892 году Краснов решил поступать в Академию Генерального штаба, что требовало нешуточной подготовки. Примерно отсюда можно вести параллель генеральских судеб Деникина и Краснова; они долго не пересекались, но шли в одном направлении по близким дорогам, оставаясь такими разными. На параллельных кривых они будут мчаться целых 55 лет. Киевское юнкерское училище Антон Иванович закончил с общим баллом 10,4 как раз в 1892 г., балл не самый выдающийся, но позволял взять хорошую вакансию. Поступать в Академию позволялось по прошествии трех лет службы, которые истекли для Краснова в 1892-м, а для Деникина в 1895-м. Деникин потом вспоминал о поступлении: лихорадочный зубреж дома, ночи без сна, посещение экзаменов других отделений с целью узнать, как они проходят, что нужно экзаменаторам и какие у них «пунктики». Офицеры возвращались к мироощущениям школьника, а прошедшие войну признавались, что на экзамене им бывало страшнее, чем под пулями.
Краснов не боялся за историю, которую любил, а также за русское сочинение, уставы и военные предметы. Сменив коня на книжки, Краснов покинул казармы и переехал на квартиру матери (ул. Глинки). Чтобы не мешать ему, Феодосия Ильинична и Андрей Николаевич съехали на дачу, и Петр Краснов взялся за математику, иностранные языки и географию, выучивая билеты по 10 часов в сутки.