— У меня нет времени объясняться с тобой, безответственнейшая ты личность. Теперь-то уж ты ответишь в полной мере за свои микроскопические государственные преступления! — И он прошёл мимо Вовика и вошёл в троллейбус, хотя не мог не слышать за своей спиной отчаянного и плаксивого голоса:
— Да ведь я забыл, просто забыл, честное слово, забыл закомпостировать!!!!!
Троллейбус укатил себе дальше по восьмому маршруту, увозя, может быть навсегда, человека, важность встречи с которым Вовик осознал полностью.
Чтобы не оставлять вас, уважаемые читатели, в неведении, сразу сообщу: с Вовиком на сей раз произошёл действительно нелепый случай — мальчишка и вправду не намеревался ехать даром, абонемент в руке держал, но задумался об утреннем происшествии, которое тоже полагал нелепым, до того задумался, что думал до самой остановки… Что из этого получилось, известно.
— Отпустите, пожалуйста, мое плечо, — печально попросил в данном случае бедный Вовик, — больно.
— Плечо я отпущу, — ответил контролёр, и, даже не глядя на него, Вовик знал, что один глаз у дяденьки торжествует, а другой будто ничего и не видит. — А тебя, задержу. Убежать не пытайся. Кончилась твоя дармоездовская деятельность. Будешь держать ответ перед законом теперь уже как злостный микроскопический государственный преступник типа безбилетного рецидивиста.
Когда человек не виноват, он к незаслуженным обвинениям относится либо с возмущением, либо равнодушно, либо с презрением.
Вовик был до такой — даже представить невозможно — степени равнодушен, что дяденька контролёр призадумался, спросил:
— Значит, ещё и обиделся, да?
— Нет, — в ещё большей степени равнодушно отозвался Вовик. — Не верите — не надо. Вот абонемент у меня в руке — видите? Задумался — и забыл закомпостировать. — Он вспомнил, что из-за этого нелепого случая стряслось, и возмутился: — Вам бы только поймать кого-нибудь, а что с человеком происходит, что с ним творится, вам…
— Нам не кого-нибудь поймать, — строго перебил дяденька контролёр, — а зай-чиш-ку, желательно опытного, каковым ты и являешься.
— Да, да, для вас я только зай-чиш-ка! А я ещё, между прочим, и человек! Да ещё и несчастный, к вашему контролёрскому сведению!
— Ну и что с тобой, не только зайчишка, а ещё и несчастный человек, случилось?
Вовик долго пыхтел от возмущения: ему казалось, судя по тому, что один глаз дяденьки контролёра смотрел на него холодно, тот насмехается, но другой глаз смотрел с сочувствием, и мальчишка проговорил доверительным тоном:
— Мне надо было поговорить с Илларионом Венедиктовичем… ну с тем, который меня вчера от вас спас. Я его с утра искал, а вы меня за плечо ка-а-а-ак…
— Но ведь он сам отказался с тобой разговаривать!
— Конечно, отказался! Ведь я его сегодня… — Вовик долго и довольно честно искал подходящее слово, но кроме обманул ничего не подыскал, а этого слова произнести духу не хватило. — В общем, надо было мне с ним поговорить, а вы меня ка-а-к цап! — И он безнадёжно махнул рукой.
Помолчали, глубокомысленно помолчали, озабоченный дяденька контролёр и не менее озабоченный Вовик, уделив этому занятию немало времени. Вовик опустил глаза в землю, а дяденька контролёр, — мальчишка, и не глядя на него, знал, — смотрел обоими глазами по-разному.
— Может, попробуем разыскать твоего Иллариона Венедиктовича? — услышал Вовик. — И пора нам познакомиться. Меня зовут Григорий Григорьевич. Как говорится, не поешь — не выговоришь. А тебя?
— Вовик я. А как искать? Где искать?
— Проще простого. Фамилию его знаешь?
— Самойлов. — Вовик сообщил фамилию со спокойной совестью, помня, что Илларион Венедиктович имени своего не скрывал, только просил никому не говорить о звании.
— Тогда пошли, — предложил Григорий Григорьевич. — Считай, что мы уже знаем, где он живет. И номер телефона нам тоже известен. Правда, киоск справочного бюро отсюда далековато и удобнее до него дойти, чем доехать.
И пока они идут до киоска городского справочного бюро, мы с вами, уважаемые читатели, вернёмся к Иллариону Венедиктовичу. Он в это время получил пропуск в лабораторию Гордея Васильевича, выдать который разрешил сам директор института, ибо все другие сотрудники, ведающие выдачей пропусков, отказали, твердя одно и то же: