Крисанову майор Лепун показался жалким. Он и раньше видел в этом человеке большие недостатки: майор плохо рассчитывал время, не умел четко организовать работу, воодушевить личный состав, но дойти до такого… Крисанов спросил:
— Вам что, все это не нравится? Так?
— Я, товарищ полковник, член партии, — и майор Лепун пристально и зло посмотрел на Крисанова. — Мне, коммунисту, не безразличны наши напрасные потери. Я дальше не могу командовать батальоном.
В голове Николая Васильевича промелькнуло: «Что же это выходит, он намекает на то, что я лишь кандидат в члены партии, а он — коммунист. И он, может быть, даже не доверяет мне?» Крисанова задело за самое больное место. Он с трудом выдерживал двусмысленный взгляд майора. Николай Васильевич никогда не отделял себя от партии. Он верил в нее, считая себя «беспартийным коммунистом». Но ему, бывшему офицеру царской армии, долго казалось, что вступи он в партию, найдутся люди, которые обвинят его в карьеризме. Этого он боялся больше всего.
Выслушав Лепуна, Крисанов и его начальник штаба долго молчали. Трудно было понять, кто перед ними: нытик или человек, который не разбирается в обстановке на фронтах.
— Товарищ майор, вы понимаете, что сейчас происходит на Волге? Партия обратилась к народу с призывом: «Все для Сталинграда!»
— Понимаю, товарищ полковник, и сегодня же готов поехать сражаться туда.
— Как же так? Почему же вы не можете понять такой простой истины: если мы на своем участке не будем предпринимать активных действий, то противник снимет часть своих дивизий с этого фронта и направит их под Сталинград? Вы этого хотите?
После ухода майора начальник штаба предложил:
— Николай Васильевич, я давно изучаю Лепуна. На мой взгляд, его следовало бы на время освободить от командования батальоном.
— Ну нет, батенька, — не согласился Крисанов. — Снять его мы всегда успеем. Может быть, он все-таки поймет обстановку, перестроится, сможет шагать в ногу со всеми. Надо ему помочь.
Славная 38-я армия до января 1943 года держала дивизии 2-й фашистской армии в постоянном напряжении. Гитлеровское командование не смогло снять с этого участка фронта ни одного соединения.
В январе 1943 года, перед началом нового наступления, партийная организация 38-й армии рассмотрела заявление Николая Васильевича Крисанова о приеме в члены партии.
Он был принят единогласно. Сбылась долгожданная мечта. Радость переливалась через край, и Николай Васильевич не мог не поделиться своим счастьем с Любовью Дмитриевной. Он писал ей: «Спешу тебе сообщить, я свое обещание выполнил, вступил в ряды славной Коммунистической партии. Любашенька, сейчас другое время, нельзя иначе поступать. Война не может быть без жертв, и я, честно трудясь и сражаясь за нашу Родину, не могу погибнуть за нашу партию беспартийным. В данное время мое вступление в партию, я надеюсь, все поймут правильно».
После успехов, достигнутых Советской Армией под Волгоградом, в ставке Верховного Главнокомандования было решено разгромить группировку немецко-фашистских войск, прикрывавших Воронежско-Курское направление. Основная цель операции заключалась в том, чтобы ударами с севера и юга по флангам 2-й немецкой армии окружить, а затем уничтожить основные силы противника, освободить важный в оперативном отношении район Воронеж — Касторное и тем самым создать необходимые условия для развития наступления советских войск на Курск и Харьков.
Согласно плану этой операции, войска северной ударной группировки правого крыла Воронежского фронта, куда входила и 38-я армия, должны были начать наступление 26 января. Главные силы 38-й армии были брошены на Касторное. К 27 января им с боями удалось продвинуться на некоторых участках до 15 километров. Однако сильные морозы, снег с метелью, снежные заносы не благоприятствовали наступающим. Судьбу операции решали дороги, без них не могло быть и речи о каком-либо успехе.
На Военном совете командующий армией сказал начальнику инженерных войск:
— Вам, Николай Васильевич, теперь предстоит играть первую скрипку.
Инженерные войска 38-й армии были хорошо подготовлены к борьбе с трудностями. Все было рассчитано и расставлено соответственно плану предстоящей операции. Но Крисанов беспокоился: справятся ли бойцы и командиры со своими задачами?
…Отряд обеспечения движения на главном направлении под командованием командира 1-й саперной роты старшего лейтенанта Цицишвили вот уже сутки без отдыха расчищал дорогу. Люди устали, двое обморозили лица, трое — ноги. Мороз — к тридцати градусам. А вьюга все метет и метет. Работы, кажется, не убывает. Требуется не только расчищать дорогу, но и устанавливать снегозащитные ограждения. Для этого была выделена половина роты. Но необходимых материалов поблизости не оказалось, а проехать в сторону от дороги невозможно. К утру 27 января отряд с неимоверными трудностями прошел десять километров. Теперь, казалось, нельзя сделать ни одного шага. И сразу вслед за отрядом обеспечения движения встала колонна артиллерии и транспорт с боеприпасами и продовольствием. Дальнейшее продвижение войск застопорилось.