Потом мысли обратились к происходящему, и его едва смех не пробрал: стоило готовить бойцов в многочисленных лагерях для того, чтобы использовать в качестве уборщиков и цветоводов. А с другой стороны, любому командиру ясно, что подчинённые должны быть всё время заняты. На этом держится дисциплина любого воинства…
Но вот интересно, сколько таких прохлаждающихся сейчас по всей периферии Мешка? На всех ли обороняемых планетах боевые действия ведутся новобранцами таким вот образом — с метлой и граблями?
Захотелось курить. Но раз все работают — нужно потерпеть. Хорош он будет, сидючи в курилке, когда подчинённые пашут в четыре руки!..
Потом к нему явилась старая мысль. В каком-нибудь клипе во время мирной работы по благоустройству территории непременно взвыла бы сирена, объявляя о внезапной атаке противника, и все бы тут же побросали грабли, мётлы и лопаты и кинулись за оружием. Предчувствие воя сирены было на этот раз столь остро, что аж в ушах зазвенело. Однако минута уходила за минутой, а вместо сирены звучали лишь звонкие девичьи голоса да шарканье метлы по песку.
— Хорошо смотришься с этим инструментом, — крикнула ему Пара Вин, поправляя берет тыльной стороной ладони. — Когда выйдешь в отставку, будет чем заняться. Работа квалифицированная и весьма нужная человечеству.
— Отставить шуточки! — скомандовала метёлке Пищевой Набор. — Принесите-ка ещё рассады, рядовой Заславина. А вы, сержант Кентаринов, помогите ей. Рассада находится в помещении номер девять. Это сразу за казармой номер два. Там не закрыто.
— Есть принести рассаду! — Пара Вин отложила грабельки и зашагала в сторону казармы номер два.
Движения её были легки и грациозны. Идущий следом Кирилл не мог отвести взгляда от метелкиной кормы. Потом он всё-таки справился с собой и оглянулся. Ксанка смотрела им вслед, и лицо у неё было такое, будто она видит Кирилла в последний раз.
Наверняка Пара Вин почувствовала на себе его взгляд. Во всяком случае, едва они вошли в помещение девять, она прильнула ананасами к Кирилловой груди и жарко прошептала:
— Хочешь, Кент?
От такого шёпота захотел бы и мёртвый. Но недавний Ксанкин взгляд всё ещё стоял перед Кирилловыми глазами. Он, взгляд этот, был, словно кусок льда, положенный на известное место. И известное место сжалось и само будто превратилось в ледышку. И почему-то Кириллу было глубоко наплевать на то, что подумает про него сейчас Пара Вин.
Подумаешь, салабон с висючкой!.. Не в первый раз!
Тем более что за Ксанкиным взглядом в глубинах памяти прятался ещё один — гораздо более важный и более близкий. Светланин…
— У нас же руки грязные, — сказал Кирилл. — Неужели тебе будет приятно?
— А мы без рук! Зачем нам руки?
Кирилл представил себе, как это — без рук. И ему совершенно не понравилось.
— Нет. Без рук — неинтересно.
— Я сделаю, чтобы было интересно.
— Нет, Пара… Нет, Альвина. — Кирилл помотал головой. — Лучше как-нибудь в другой раз.
Удивительно, но она не оскорбилась. Лишь пожала плечами:
— Ну, как хочешь. По-моему, ты так смотрел на мою задницу, что… — Она не договорила и сунулась к полке, на которой стояли ящички с рассадой. — Смотри потом не пожалей!
— Может, и пожалею…
«Будто мёдом я намазан», — подумал он.
— Конечно, пожалеешь. Вот завтра укокошат тебя монстры, будешь валяться на травке, умирая, тогда и вспомнишь. Да только поздно окажется!
«Типун тебе на язык!» — подумал Кирилл, но не зло. Потому что злобы не слышалось и в Альвининых словах — это было вовсе не пожелание отвергнутой бабы, это просто была замена вздоху разочарования. А главное, потому что жила в Кирилле уверенность, что первый его бой ни за что не станет последним. И вроде бы вредно иметь такую уверенность бойцу, и даже не потому, что она может обернуться самоуверенностью, а вот самоуверенность уже смертельно опасна, а потому что такая уверенность дразнит удачу, насмехается над ней и заставляет её отвернуться. Как говорит Спиря, навы любят смелых, но не любят наглых… Но завтра меня точно не убьют, и никаких тебе тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо.
Пара Вин расценила его задумчивую молчаливость по-своему.
— Прости, Кент! — сказала она. — Прости, ради Единого! — И трижды сплюнула через левое плечо, и оглянулась в поисках дерева, и не нашла ничего подходящего, и тогда скривилась от суеверного предчувствия, посмотрев на несостоявшегося стыковщика беспомощно и виновато.
— Забудь, — сказал Кирилл. — Пролетели! Берём рассаду и возвращаемся!
Когда они вернулись к обновляемой клумбе, Ксанка посмотрела на них с подозрением, но ведь их отсутствие оказалось слишком коротким, а мундиры и штаны ничем не напоминали одежду только что покувыркавшихся друг с другом любовников. И подозрение, не получив пищи, умерло.
А Кирилл почувствовал себя так, будто только что одержал свою первую и главную победу.
11
Ближе к вечеру прапор устроил своим подопечным небольшой смотр по строевой подготовке. Измерили плац туда-сюда поодиночке и строем, вновь принялись за «Мы монстров лупим промеж глаз». После третьего раза строевая зазвучала так, будто вылетала из одной глотки.
— Ну вот, — сказал Малунов. — Теперь я вижу перед собой взвод галактов, а не толпу великовозрастных обалдуев.
И тут начали возвращаться старослужащие.
С пятнадцатиминутным перерывом две пары АТС[1] модели «шмель» со свистом рассекли воздух над базой и приземлились на посадочную площадку. Вернувшиеся из дозора бойцы устало сходили на землю, разминали затёкшие мышцы, тут же, возле посадочной площадки, закуривали, и на них никто не орал, требуя соблюдения правил противопожарной безопасности и массового посещения курилок. Высадив дозорных, атээски взмыли в воздух и унеслись на другой конец базы, где находился гараж.
Вернувшихся старослужащих оказалось гораздо меньше, чем ожидал Кирилл. То ли база понесла в последнее время ощутимые потери и не случайно сюда прислали новобранцев, то ли Кирилл ещё не понял, как организована служба… Вот только странно, что ксены не пользуются этой малочисленностью и не проводят решительную атаку, пользуясь малочисленностью защитников базы. Похоже, у ксенов очень слабое командование.
Во всяком случае, уж он-то, Кирилл, обязательно бы напал на расположение базы, пока не прибыло пополнение. А теперь момент упущен, теперь защитников стало больше.
Один из вернувшихся, высокий, блондинистый, похожий на викинга (как их изображают в клипах) дядька с четырьмя старшинскими «снежинками» на погонах и с двумя медалями «За отвагу» на груди подошёл к прапору Малунову.
— Взвод, смирно! — скомандовал тот. — Равнение на старшину!
Новобранцы исполнили команду.
— С возвращением! — сказал старшина, обменялся с прапором рукопожатием и удовлетворённо оглядел пополнение. — Ого! Смотрю, количество стволов у нас снова увеличилось. И выглядят браво.
— Да, глотки дерут — сбрось с орбиты котелок! — согласился прапорщик. — А качество покажет первый же бой.
— Ну за этим не задержится! — Старшина усмехнулся, оглядев колонну. — Пойду помоюсь. В этих дозорах вечно всю корму отсидишь!
— Поторопись. Организуем знакомство новобранцев со старослужащими. Как обычно.