На улице уже стемнело. Наружное освещение не было включено, скоро глаза привыкли к темноте, и Кирилл обнаружил, что над базой раскинулось глубоченное небо с огромными яркими звёздами. Такое небо он последний раз видел, когда приютские крысеныши были с Доктором Айболитом на рыбалке под Петербургом. Свозил их пару раз Доктор на Карельский перешеек. Купание до посинения, приправленная дымком уха с костра, полуночные разговоры за жизнь. И звёзды над головой…
— Ну и темнотища! — послышался голос Витьки Перевалова. — Как у негра в заднице!
Вокруг захихикали. Кто-то щёлкнул зажигалкой, закуривая.
— Отставить перекур! — скомандовал откуда-то из мрака Малунов. — Успеете ещё перед отбоем подымить. Сержант Кентаринов, ведите бойцов на плац.
— Есть! — отозвался Кирилл. И добавил: — Ещё бы дорогу на него отыскать.
— Ах да, вы же только сегодня высадились, не привыкли ещё. — Голос прапора приблизился. — Я пойду первым, ориентируйтесь на мой голос. Кентаринов — замыкающим!
Он пошагал куда-то, рассказывая всем, что скоро и они будут ориентироваться тут в темноте, как у себя дома, поскольку обычно база после отбоя не освещается. Ибо охранной автоматике освещение до фомальгаута, а человек до сортира и в темноте добежать может…
— А если нападение? — спросил кто-то. — Или в дозор?
— А если нападение или в дозор, то ПТП на репу, и система разведки и целеуказания тут же сделает вам вокруг белый день.
За удаляющимся голосом прапора двинулись все. Глаза окончательно привыкли к темноте, и Кирилл уже хорошо различал в свете звёзд силуэты соратников. Он пристроился за последней парой галактов — соратники по привычке создали некое подобие строя. Слева потянулась тёмная глыба какого-то здания. Впереди удовлетворённо пискнули: наверное, кто-то из обрезков пощупал кого-то из метёлок за ананасы.
— Отставить тискаться! — негромко скомандовал Кирилл, остро ощущая идиотизм собственных слов: команда была не по уставу.
Пищать перестали. Зато незнакомый мужской голос произнёс:
— А чё, сержант? Темнота — друг молодёжи.
По- видимому, парочка была не из «Ледового рая».
Наконец стена слева закончилась, вышли на открытое пространство. Под призывы прапора «За мной! Сюда!» протопали ещё немного.
— Стой! — сказал впереди Малунов. — Ждём всех. Отстающие, быстрее! Кентаринов, вы где?
— Тут я, господин прапорщик, — отозвался Кирилл. — Все тут.
— Очень хорошо. Встаньте-ка за мой спиной, дамы и господа.
Минута шевелений, вздохов и хихиканий… Наконец все глаза обратились к силуэту Малунова.
Прапорщик поднял хорошо видимую на фоне звёзд руку и указал в небо:
— Вот эта звезда — местная полярная. Называют её Сириусом, и в Солнечной системе она ярче всех остальных звёзд.
— Э-э-э… — разочарованно прошептал кто-то. — Да тут занятия по астрономии. Я и в школе-то её не учил, еле годовой зачёт сдал.
Прапорщик услышал.
— Именно, — сказал он. — Именно занятие по астрономии. Первое и последнее. Чтобы вы знали, откуда сюда явились… Я продолжаю. К востоку от Сириуса, — рука его пошла вправо, — ещё две достаточно ярких звезды. Вот смотрите, они выше той очень яркой звезды, которую зовут Ахернаром. Видите?
Послышались утвердительные ответы.
— Ту из этих двух звёзд, что ближе к горизонту, называют Фомальгаутом. А вторую — Дифдой или Бетой Кита.
— На Тау Ките условья не те, — тут же пробормотал Спиря.
— Тихо ты, трепло! — одёрнула Ксанка.
— Не разговаривать! — сказал негромко прапорщик. — Постройте мысленно между Сириусом, Фомальгаутом и Дифдой треугольник. — Рука его вновь пошла выше. — А теперь посмотрите в центр этого треугольника. Там две совсем неяркие звёздочки. Левая из них — наше Солнце.
— Такая маленькая? — разочарованно протянул кто-то.
— Да, маленькая. Но там ваша родина. Там Земля, где живут ваши родственники, и Марс, где из вас сделали галактов.
Кирилл совершенно не знал астрономии, но был уверен, что смотрит сейчас именно на Солнце, хотя эта подмигивающая искорка ничем не отличалась от своих соседок, и он вполне мог смотреть не туда, куда показывал прапорщик.
— Я мог бы провести это занятие в учебной аудитории, — продолжал тот, — но мне очень хотелось, чтобы вы увидели свою звезду наяву. Чтобы ощутили величие Вселенной, чьи гигантские расстояния превратили наше Солнце в эту мерцающую точку. И чтобы ощутили величие человеческого духа, который позволил вам преодолеть эти гигантские расстояния.
Все вдруг затихли, будто утонули в звёздном небе.
Кирилл перевёл взгляд на блистающий в ночи Ахернар и поёжился.
Душу его охватило чувство бесконечного восторга. Скажи ему кто-нибудь пять лет назад, что он, приютский крысеныш, щенок, которого ждут впереди только трущобные питерские окраины, окажется вскоре под чужим небом, он бы этому кому-то начистил за издевательство рыло со всеми вытекающими отсюда последствиями в виде неизбежного водворения в Тёмный Угол. У него и в мечтах не было чужих небес. Но минуло с той поры меньше двух тысяч дней, и он здесь, под чужим небом. Вот только зачем? Неужели затем лишь, чтобы палить из трибэшника да сворачивать шеи? Чтобы убивать… Недалеко же тогда он ушёл от себя того, что превратил в кровавую мешанину смазливое личико Ритки Поспеловой…
— Скажите, господин прапорщик, — послышался Ксанкин голос, — а вот эта яркая звезда, этот Ахернар… Мы сможем побывать возле неё?
— Эта звезда находится за пределами Мешка, — сказал прапорщик. — Так что побывать возле неё вы не сможете.
«Как будто ты сможешь!» — подумал Кирилл, обидевшись за Ксанку.
— Вернёмся к нашим баранам, — продолжал Малунов. — Я хочу, чтобы вы поняли одно… Вы преодолели гигантские расстояния для того, чтобы их никогда не преодолел враг. Чтобы он никогда не добрался до этой маленькой искорки, которую мы называем Солнцем, и чтобы ваши родственники никогда не испытали страха перед небом, с которого на их головы могут свалиться ксены. Вы здесь для того, чтобы заслонить их собой. Вы защитники Земли, Солнечной системы и других миров, освоенных человечеством. В истории людям не раз приходилось становиться защитниками своего отечества, но между былыми войнами и нынешней есть гигантская разница. Прежде люди воевали с людьми, и в подавляющем большинстве этих войн не было угрозы всему человечеству. Нынче же, если мы проиграем, человечество может попросту исчезнуть из Вселенной.
Кто- то громко вздохнул.
А потом послышался голос Витьки Перевалова:
— Зачем нам ваш урок астрономии, господин прапорщик? Вы нам подайте монстров… или, как вы говорите, гостей… и тогда мы посмотрим кто из нас чего стоит.
Малунов издал смешок, в котором — Кирилл мог поклясться! — прозвучала откровенная грусть.
— Гостей вы получите очень скоро, господин торопыга. И мы посмотрим кто чего стоит. А урок астрономии я провёл для того, чтобы вы посмотрели на Солнце. Потому что среди вас есть те, кто через сутки уже никогда его не увидит.
У Кирилла ухнуло вниз живота сердце — аж прикольные мячики похолодели. Кто-то вдруг всхлипнул в темноте.
— А теперь, — грусти в голосе прапора больше не было и в помине, — короткий перекур и отбой.
Над плацем вспыхнуло освещение, ослепив новобранцев, временно лишив их этой слепотой неба и словно подчеркнув этим несомненную правоту предпоследней реплики Малунова.
Вернувшись в казарму, Кирилл переложил маленькую шайбу из кармана мундира под подушку. А после сигнала «отбой», когда в окнах снова стало темно, как у негра в заднице, сунул руку под подушку, достал холодный кругляшок и вставил хоботок в правый штек.
14
Второй день на Незабудке начался с подъёма и комплекса разминочных физических упражнений. Потом последовал плотный завтрак. Можно было подумать, что бывшие курсанты и не покидали территорию «Ледового рая», кабы не отсутствие вокруг базы тёмно-коричневой стены Периметра.