Чумп ухватил ближайшую кольчугу за полы, сорвал с крюков и что было силы хлестнул как тряпкой. Коальд понял слишком поздно, отпрыгнуть не успел; успел, и то еле-еле, отбить, кольчуга намоталась на секиру. Онт тряхнул оружие, скинул помеху, но тут же гоблинская пятка пребольно пнула его в лодыжку. Чтобы не упасть, отскочил подальше, Чумп же успел прокатиться мимо него к стене с оружием, ухватил рогатину и пырнул. Коальд подставил рукоять секиры между перьями, отбросил острие в сторону, Чумп коварно выпустил оружие и выгадал ещё пару секунд, пока онт, изощрённо матюгнувшись, установил равновесие. К тому времени гоблин уже вернулся на свое место между окон. В правой руке держал увесистую, до блеска начищенную саблю, в левой — оркский железный щит с острыми углами. Хватал абы что, не до выбора, ну не генеральский же меч в самом деле, но Коальд глухо зарычал. Только этого не хватало! И безоружного-то не влупишь, а тут ещё саблю сцапал, да не простую, из-за океана, кольчуги режет на загляденье, имейся третья рука, не занятая под секиру, сам бы из нее не выпускал…
Чумп, напротив, перевёл дух. Да, онт страшен в бою, это заметно. Может и прикончить, вон как ладно секиру покачивает в лапищах — словно любимое дитя, а тут сабля непонятная, только и счастья, что весом по руке, да еще щит зачем-то сгрябчил — по привычке хватать всё, что плохо лежит… или висит. Да, убить может, но вот напугать — это уже едва ли.
— Мне твой конец без надобности, — сообщил он. — Не гзур небось, это они ожерелья свои Стремгод знает из чего набирают.
— Шути, шути…
Онт неспешно пошел по широкой дуге, насколько позволяли размеры комнаты. Его тоже поединком было не напугать. А что ушла, не успев затуманить мозг, безумная ярость воина-зверя, почитаемая священной, так оно и к лучшему. Это со своим братом латником хорошо рубиться от души, грудь в грудь, чтоб искры снопами и грохот на восемь миль в округе, тут и соображание до одного места. Очнулся в крови, но живой, нашёл силы встать — стало быть, победил, непременно тут же сыщется тот, кто нальет браги или хмельного мёда, да и скальд найдётся, сложит вису о подвиге, хотя какой подвиг, когда ни хрена не помнишь? Но против умелого и ловкого надобна не ярость, а холодное, расчётливое умение мастера боя. Что ж, и этого хватает!
Коальд прикусил губу, стремительно выпрыгнул в сторону и обрушил секиру.
…Вово вынес дверь почище тарана, грохнулся на неё, как на нары, и ещё немного проехался по полу, гася силу рывка. Генерал досадливо хрюкнул ему вслед — сам бы тут же подхватился, а этот до чего же неспешен! Хоть бы глянул что катится прямо под ноги двум обалдевшим хумансам, восседающим на чурбаках напротив бывшей двери каземата. Пока что они хлопали глазами, но это на секунду, сейчас схватятся за топоры… Голова генерала всё ещё досадовала на нерасторопность молодёжи, а тело уже летело в мощном броске через сонного собрата прямо на стражей. Один успел дёрнуться, второй вовсе ничего не успел — Панк попал между ними, разбросанными руками сгрёб за шеи и разогнал лбами навстречу друг другу. В груди что-то скрипнуло от натуги, зато черепа хумансов сшиблись с сочным хряском, в лицо брызнуло гадостным, а ладони чуть не сошлись вплотную.
— Почто кирку бросил? — миролюбиво укорил с пола Вово. — Ей, конечно, без разницы, ей ещё дед мой долбил, авось и внуки попользуются, но бережней же надо с вещами.
Генерал развернулся с ответной язвительной речью и проглотил её. Увидел скатную лестницу, а с самой нижней ступеньки на них с Вово изумленно таращился тролль. Громада, рядом с такими Панк себя чувствовал хлипким эльфом. В левой лапе тролль сжимал булаву — двухпудовое чудище, отлитое из сырого железа целиком, вместе с рукоятью, как в старину, не то что нынешние, на деревянных древках. Тролль ещё не понял, да и едва ли поймет до завтра, кабы не стоял на пути, можно было бы просто обойти. А так — что ж, не будет дорогу загораживать… Генерал быстро осмотрелся. На столе и правда два арбалета, один даже взведённый, но желоб для болта пуст. Не пойдет… Глянул под ноги, на незадачливую стражу, брезгливо передёрнулся от увиденного, ногой подцепил и подбросил вверх шестопёр. Ручка влипла в ладонь, Панк покривился — уж больно легок, особливо против тролльей игрушки, да и куда лучше на троллей действует острое оружие… Но тут неторопливо поднялся Вово. С любопытством оглядел тролля, а особенно булаву.
— Здорово, косматый, — по всем правилам вежества приветил он тролля. — На кулачки, что ли, пожаловал? Давай, чур, я на новенького!
Вот такое обращение дубина-тролль понял, и очень даже хорошо. За тем и шёл, а к тому ли гоблину звали, ему было все равно. Он охотно сгрузил булаву, придвинулся к Вово, ухнул и выбросил кулак в голову. Удар хороший, одобрил генерал, поставлен неплохо, а уж силищи на три хватит… Правда, грамотный боец легко уйдет, нырнув влево. Но Вово не стал нырять. Он вальяжно двинул навстречу кулаку открытую ладонь. И могучий удар разбился об эту мозолистую пятерню, как штормовой вал о гранитный волнорез. Генерал ахнул, тролль тоже.
— Ослаб, бедняжка, — фальшиво посочувствовал Вово. — Что значит, Дуподрюку продался. Мы, дупоглоты, хоть сыты всегда!
Тролль смекнул, что над ним издеваются, могуче махнул левой по кругу, целя в голову, а потом вдруг очень не по-тролльи подобрался и один за другим выбил три коротких и таких умелых удара, что храбрый генерал порадовался за себя. Мог бы и он оказаться против тролля, а от такой глыбы ну никак не ждешь столь отточенного умения!
От первой плюхи Вово чуть пригнул голову, пропуская кулак сверху, а ту мастерскую связку, что не угадал даже многоопытный генерал, естественно, тоже проворонил. Тролль бил по корпусу, на счастье, руки Вово держал приподнятыми, так что кулаки тролля прошлись по выставленным локтям, но если бы другому переломало руки, то копатель тоннелей лишь гадливо сморщился, подёрнул непомерными раменами и вдруг ударил так стремительно, что Панк и не разглядел удара. Понял только, что Вово не лупил, как тролль, с плеча, а умело и жестоко повел взмах от самых пяток, скрутил тело в стальную пружину, развернулся всей мощью зада, а кулак уже вылетел, как тяжёлая свинцовая пуля из пращи. Башка тролля дернулась, едва не достав затылком до спины, а Вово извернулся и ударил снизу второй рукой — в той же манере, но много сильнее.
Словно в тягучем кошмаре Панк заторможено проследил, как ноги тролля отрываются от пола и как неподъёмная туша лёгкой пушинкой сносится по воздуху. Кто знает, сколько бы пролетел, но повстречался с каменной стеной. Шлёпнуло, словно мокрой тряпкой, вроде бы даже стена чуть продавилась, тролль влип в неё во весь рост, постоял так несколько секунд, словно в раздумье, а потом безжизненной грудой повалился ничком.
Вово хмыкнул, пренебрежительно отмахнулся ладонью, подхватил с пола булаву, как сухую камышинку. На кирку оглянулся задумчиво, брать не стал: вроде ни к чему, не за тем вылез на поверхность, чтобы и здесь камень дробить.
— Это один. Ты вроде говорил, что ещё есть? Это где?
— Наверху. — Панк протиснулся по стеночке к лестнице, расправил плечи. — Я вперёд, чтоб по-быстрому, а ты не спеши, знай лупи да колоти, взвесь им хороших!
И бросился по лестнице вверх чуть ли не на всех четырёх сразу.
На полпути столкнулся с хлипким мальцом, у того на узорчатом поясе висел меч, небось шел поглазеть на кулачную потеху. Генерал радостно взвыл, отшвырнул свой шестопер, юнца сгреб за ворот, приложил к стене так, что гул пошёл.
— Где Коальд?! — Даже угрозы не изобрёл в запале, но малец и так уже хрипел от ужаса, закатывал глаза, что-то журчало.
— Наверху… На третьем поверхе его палаты…
— Ладно, дыши! Но ежели врёшь…
Генерал выдернул из ножен мальца меч, самого спихнул с лестницы. Меч был излишне фигуристый, лёгкий, такими похвалялось придворное дворянство, с чеканным эфесом ручной работы, но — настоящий меч, к тому же, судя по блеску режущей кромки, отточенный славно. Коальд молодец, у него люди хоть не в золоте, но оружны добротно. Помимо воли генерал зловеще осклабился. Кровь заструилась быстрее, сердце забухало, как Вово под казематом, грудь раздвинулась, вздулись тугие жгуты мышц. Пожалуй, стоит подземнику поспешить, не то без работы останется!