Первыми достигли неприятельского лагеря находившиеся на левом фланге гусары. Захваченные врасплох французские уланы небольшими группами отбивались от русских конников. Многие были полураздеты, без коней. На помощь им поспешили всадники из лежавшей за оврагом деревни Тетерники. Оттуда же громыхнула пушка. Ядро упало с недолётом и поразило своих же улан.
Казаки Грекова, не ввязываясь в схватку, пронеслись дальше, стремясь вырваться к дороге, что пролегала из Тарутина на север, к Спас-Купле. По всадникам открыли слева беспорядочную стрельбу из ружей, но это не смогло сдержать лавину. Скакавшие впереди заметили скопище повозок.
— Обоз, братцы! Всё наше!
Охота пошебаршить в чужом добре была у казаков в крови. Брали мелочь: в суму много не положишь, но привычка не отпускала. Из вспоротых чемоданов, саков, узлов грудами вываливалось содержимое.
— Ах, сучьи дети! Совсем обезголовились! Бери артиллерию, а не обоз! — носились среди телег начальники и без разбора хлестали плетьми.
Наступавшая справа лава Иловайского наскочила на артиллерийский парк. Стоявшие в строгом порядке орудия с зарядными ящиками образовали длинный ряд. Из находившихся неподалёку землянок и укрытий к орудиям бежали полураздетые артиллеристы. Завидев всадников, они открыли по ним беспорядочную стрельбу из ружей. Пули снесли с седел нескольких передних верховых, однако скакавшие за ними врубились в толпу и вовсю работали саблями.
К предполагаемой стоянке Мюрата направили эскадрон Чеботарёва. Рядом с командиром под его строгим присмотром скакал захваченный поляк.
Левее лавы загромыхали орудия. Орлов-Денисов понял, что это бьют неприятельские орудия, он даже увидел расположенную вдали на открытом месте батарею. Вглядевшись в подзорную трубу, различил повёрнутые в сторону русских орудия. Они стреляли по лесу, из которого должен был наступать корпус Багговута. Так и есть! От леса шли к французскому лагерю колонны войска.
— Слава богу, наконец-то подоспели, — проговорил подполковник Мирошников. — Теперь нам будет легче.
Но легче не стало. Первым же ядром был смертельно поражён генерал Багговут, и это отразилось вначале на управлении, а потом и на войске. Атаку пехота произвела недружно, без согласованности, неприятелю удалось отразить её.
Вслед за первым корпусом в сражение вступил второй, генерала Остермана-Толстого. Хотя неприятель и оказывал сопротивление, но его боевые порядки дрогнули.
«Пора дать дело и артиллеристам», — определил Орлов-Денисов и послал за войсковым старшиной Кирпичевым. Тот примчался без промедления.
— Батарея к развёртыванию готова, — доложил он.
— Разворачивай немедля и отсекай неприятеля ядрами, чтоб не ударил нам во фланг.
— Понял! Разрешите выполнять? — Не ожидая ответа, войсковой старшина помчался к батарее.
Мюрат безмятежно спал, когда в предрассветной ночи прогремели орудия. Дежурный генерал насторожился, послал офицера послушать и выяснить, откуда доносится гром да кто стреляет.
Офицер прислушался — выстрелы доносились с левого фланга, где находилась дивизия Понятовского.
— Ну что там? — поспешил вслед за офицером генерал.
— Наверное, дозор неприятельский отгоняют. Ишь как бьют!
— Мигом на коня! Узнать, в чём дело, и назад, чтобы доложить маршалу!
Пальба меж тем усиливалась, она растеклась по всему фронту, в неё влилась ружейная перестрелка. Не ожидая возвращения гонца и прибытия с передовой линии посыльных, дежурный генерал поспешил к Мюрату.
— На левом фланге затевается дело. Пушки вовсю палят, и ружейная перестрелка вспыхнула.
— Коня! Лагерю тревога!
Всегда требовательный к своему виду, Мюрат сейчас выскочил из избы в мундире, небрежно на брошенном поверх нательной рубахи. Он услышал и оружейные выстрелы и стрельбу из ружей и сразу определил, что и где происходит.
— Так это же у Себастиани!
— Теперь и там, а ранее началось у Понятовского, — объяснил дежурный генерал.
Прискакал верховой от Понятовского.
— Казаки напали! Заходят нам в тыл! Захватили орудия и обоз!
Подоспел гонец и от Себастиани.
— Русская пехота ворвалась на позицию. Продвигается в расположение. Генерал велел доложить, что неприятельские силы велики!
Мюрат понял всю серьёзность обстановки. Кольнула сознание мысль о разведке, о необходимости посылки её не только на фланг, в леса, но и к Тарутину, к главным силам русских. Прозевал! И сторожевое охранение следовало иметь более надёжное, ведь лес подступал почти вплотную к позициям корпуса Понятовского. Теперь приходится расплачиваться за упущения.