Проявленное зверство оставило у юноши след на всю жизнь: он стал нетерпим, безжалостен, мстителен. Не проходило дня, чтобы он не сделал ближним неприятности. Даже добрые советы он воспринимал с подозрением и обидой.
Однажды он попытался бежать от хозяина-хана, но его поймали, наказали и предупредили, что в следующий раз ему выколют глаза.
Узнав о глумлении над сыном, отец Аги поклялся жестоко отомстить, но вскоре сам был отравлен.
Ага сделал вид, что смирился со своей участью, ударился в религию и послушание. Читал священные книги, выучил суры Корана, старательно и подолгу молился, вёл душеспасительные беседы. Даже совершил хадж[9] в далёкую святую Мекку.
По возвращении у него возник тайный замысел стать властелином Персии. Прошли долгие годы беспощадной борьбы, насилий и подкупов, пока план не осуществился.
И вот его враги повержены, стёрты с лица земли. Упоенный долго ожидаемой победой и властью, стоит он, скопец Ага-Мохаммед, в окружении верных служителей. Перед ним на центральной площади Тегерана дворец недавнего смертельного соперника.
— Сделано ли, как я повелел? — потребовал он женским голосом.
— Можно ли ослушаться, луноликий! — послышалось в ответ.
Стоявшие с лопатами и заступами слуги бросились к парадным ступеням, выворотили плиты, и под ними открылась яма.
— Бросайте в неё грязную собаку!
С подкатившей повозки стащили труп недавнего персидского владыки. От него исходило зловоние.
— Вы чувствуете, как смердит мой враг? Только падаль так может вонять!
Труп сбросили в яму, засыпали землёй, сверху уложили плиты.
— Вот где место моего врага. Я отомстил ему! Теперь каждый раз я буду попирать ногами его смердящий прах.
Семеня, скопец ступил на плиты и стал их топтать.
— Вот так!.. Вот так его!.. — брызгал он слюной в диком упоении.
А потом к его ногам уложили тяжёлые кожаные сумы. Один из ханов, поклонившись в ноги, доложил:
— Мы рассчитались с врагами, как ты повелел.
Он раскрыл клапаны сум, и там холодно блеснуло что-то осклизлое.
— Сколько же здесь? — указал скопец перстом.
— Двадцать тысяч пар, мой повелитель. Твои враги теперь бессильны. Они слепы, их глаза перед тобой…
Персидский владыка Ага-Мохаммед собрал восьмидесятитысячную армию и вторгся в пределы кавказских княжеств, сея у народа страх и ужас. А 11 сентября его орды ворвались в Тифлис.
Город запылал огнём, отовсюду неслись истошные крики, жителей охватила паника. За восемь дней жилища города превратились в руины и пепел. Завершив своё чёрное дело в грузинской столице, беснующиеся отряды переметнулись в другие районы Закавказья.
Грузинский царь Ираклий и кавказские князья обратились к России за помощью. Екатерина не стала возражать.
За план разгрома персидских полчищ сел фаворит престарелой российской императрицы Платон Зубов. Стремясь упрочить своё положение первого в правительстве лица, он попытался придать замыслу масштабность и грандиозность.
— Этим походом, матушка, — докладывал он Екатерине, — мы без труда низвергнем Персию, а заодно и Турцию. Непременно вынудим их владык пасть к вашим стопам. А сделаем вот как. Из Кизляра наша армия пойдёт главными силами вдоль моря на Дербент. Оттуда — на Баку, Шушу и затвердит их за собой. Когда разгромим кровожадного Агу и захватим торговые пункты, вся торговля с Индией и Турцией окажется в наших руках. Но это ещё не всё. После того как проникнем в самую сердцевину Персии и низвергнем её, армия повернёт к Константинополю. Пред нашей грозной силой, матушка, туркам не устоять, и мы последуем к проливам. А навстречу ей прямиком чрез Балканы двинется наша Молдавская армия. Она тоже устремится к проливам. Константинополю возникнет угроза с двух сторон. Сможет ли он удержаться против подобного манёвра? Вряд ли…
— Ну уж, Платон Александрович, ты замахнулся, — с недоверием сказала Екатерина. Умная и проницательная, она и в свои шестьдесят шесть лет не теряла трезвость рассудка. Правда, вспыхнувшее чувство к молодому и пылкому фавориту несколько пригасило его. — Не в тягость ли сие будет для России?
— Ничего, матушка, поднатужимся, зато потом всё окупится. Но ведь это ещё не всё. Соизвольте выслушать до конца.
— Ну-ну, расскажи, послушаю.
— Когда Константинополь окажется в осаде и к его стенам подступят две армии, тогда из Севастополя отплывёт русская эскадра. А на главном фрегате будет находиться великая императрица земли российской. Вы, матушка, поведёте сию эскадру к проливам.
9