Впереди показалась россыпь домов с двухбашенной колокольней храма.
— А ну, братцы, приободрись! Прочистите глотки, — обернулся Денисов к казакам. — Семерников, твоей сотне начинать.
— Это мы зараз, — ответил сотенный. — Акимкин, запевай!
Над колонной взлетел по-юношески звонкий голос:
И тотчас пока нестройно отозвался хор хрипловато-простуженных голосов:
Цокот копыт о булыжник мостовой городка и песня подняли спавших обывателей. С треском распахивались окна, не отошедшие ото сна люди с удивлением вглядывались во всадников, пытаясь разгадать, что за войско появилось в их тихом городке.
Денисов ехал впереди колонны. Под ним горячился поджарый жеребец, играл сильными ногами, ронял с губ кружевную пену.
За командиром, стараясь держать равнение, скакали всадники. На них были тёмно-синие куртки, барашковые шапки, многие бородаты, у иных в ухе серьга. Мерно колыхался частокол пик с холодно поблескивающими наконечниками.
звенел голос Акимкина. И дружно подхваченная песня летела над строем:
Обгоняя колонну, по дороге катила карета, в которую была запряжена четвёрка лошадей.
— Ваше превосходительство! Никак генерал Розенберг! — предупредил Денисова казак Семерников.
Полковник выехал в сторону от строя:
— По-олк! Слуша-ай!.. Равнение на-а ле-ево-о!
В открытое оконце кареты выглянул сам генерал: сухой, лицо в морщинах, обшитый золотом воротник мундира. Он ответил Денисову едва заметным кивком.
Карета, а вслед за ней и всадники промчались мимо. Потом проскакала ещё группа военных. Впереди — князь Багратион. На нём был новый парадный мундир: всего месяц назад он надел генеральские эполеты и носил их в охотку.
— С добрым утром, Андриан! — приветствовал он казачьего начальника. — А ты почему не торопишься?
— Куда?
— На совет, к Суворову. С ночи нас ждёт. Он уже там, впереди.
— Не получал приглашения, — не скрыл Денисов обиды.
— Так получишь.
— Что же нас, Андриан Карпович, обходят вниманием? — спросил подъехавший командир другого, следовавшего за головным, казачьего полка майор Греков.
— Понадобимся — вызовут. Если меня пригласят, ты, Пётр Матвеевич, останешься за старшего. Подумай, как расположить полки.
— Кажется, к нам скачут, — догадался Греков, завидев приближающегося всадника, и не ошибся.
— Господин полковник, извольте к главнокомандующему, его сиятельству фельдмаршалу Суворову. Поспешайте, чтоб не опоздать. Он велел вам непременно быть, — произнёс посланный.
На душе у Денисова просветлело: знать, помнит его Александр Васильевич, помнит.
Впервые он, молодой офицер, командир казачьего полка, попал под начало Суворова в 1787 году. Тогда на Украине для армии Потёмкина создавалось Новодонское войско.
С полком Денисов наступал на Очаков, Хаджибей, теперь Одесса, штурмовал Измаил. Полк входил в колонну бригадира Орлова — нынешнего донского атамана. После неудачного нападения на турецкую батарею контуженый и раненный в плечо и голову Андриан собрал у крепостного рва казаков и вторично повёл их на штурм. Он первым выбрался на высокий вал и атаковал батарею. На этот раз удачно. Орудия повернули против турок и ударили по ним.
Орден Святого Георгия ему вручал Суворов. «Твоей храбрости завидую», — сказал он при этом…
И вот опять встреча с Александром Васильевичем. Узнает ли фельдмаршал? С той поры прошло более восьми лет!
Розенберг представлял фельдмаршалу генералов корпуса, когда прибыл Денисов. Суворову были знакомы многие по прежним походам. Знал и любил он и отважного Багратиона, и высокого красавца Милорадовича, и генерала Меллер-Закомельского. Увидев Денисова, Суворов воскликнул:
— Вот и ещё один знакомый! Здравствуй, атаман! Рад, что твои гаврилычи будут у меня.
Казаков он называл гаврилычами.
В комнате находились и австрийские генералы и офицеры во главе с фельдмаршалом Меласом.
Слегка прихрамывая, Суворов подошёл к столу, на котором лежала карта, и вгляделся в неё. Накануне в австрийском штабе на карту нанесли обстановку, вычертили на ней расположение французских войск.