— Идите, генерал, — не отвергая его слов, Павел махнул рукой.
Палён вышел с сознанием, что брошенное зерно сомнения упало на благодатную почву.
Утром, брея Павла, Кутайсов с видом безразличия проронил:
— Наш-то генералиссимус оженить сына надумал. Аркадия.
— Не рано ли? — заметил Павел. — Он ещё совсем мальчик, всего шестнадцать.
— Так-то оно так, но чином вышел в генералы, более того, в генерал-адъютанты.
Павел промолчал. Кутайсов старательно скрёб бритвой, как бы не давая возможность ответа.
— Кто ж невеста? — спросил высокий клиент, когда брадобрей отвёл бритву.
— Не нашенская. Из родни Бирона, герцогиня Саганская.
— Это та, что в Силезии?
— Она самая. Немецких кровей.
— От кого о том узнал?
— От Петра Алексеевича Палена. Он ещё сказывал, что, когда генералиссимус был в Праге, там состоялась помолвка.
— Что ж он, не мог найти невесту в России?
— Вот и граф Палён тоже говорит подобное. Сам немец, а не высказал одобрения.
— Когда он имел с тобой разговор?
— Вчера, ваше величество.
Вскоре после разговора с Кутайсовым Павел приказал отменить торжественную встречу генералиссимуса. А когда больного Суворова привезли в столицу на частную квартиру, неожиданно появился дворцовый посланец.
— С чем, братец, пожаловал? — спросил с постели Александр Васильевич в полной уверенности, что его к императору.
Щёлкнув каблуками и отдав честь, тот официально произнёс:
— Генералиссимусу князю Суворову не приказано являться к государю.
Эти слова оглушили Суворова. Побледнев, он упал на подушки и едва слышно промолвил:
— За что?
С этого дня он стал таять, словно свеча.
12 мая император, по обыкновению, выехал на прогулку. Вместе с ним ехали граф Кутайсов и несколько сопровождавших верховых лейб-казаков.
От Зимнего карета покатила прямо к строящемуся Михайловскому дворцу. Объехав стройку, экипаж последовал далее. Копыта звонко стучали по брусчатке мостовой, сильные лошади, казалось, рвались из упряжи, чтобы нестись вскачь, и форейтор с трудом сдерживал их, переводя на размеренную рысь.
Карета уже подъезжала к Садовой улице, когда из неё показался катафалк с гробом и многочисленная толпа. Люди шли и у катафалка, и за ним, и справа, и слева. Их было много, и в большинстве военные, значительная часть их в парадной форме. Сверкали эполеты, ордена, медали.
Императорский кортеж остановился посреди Невского, пропуская неожиданную процессию, преградившую путь.
Мимо с опечаленными лицами двигались люди. Не было слышно голосов. Цокали по камням мостовой копыта лошадей, вёзших катафалк с гробом, мерно отбивали шаг следовавшие в строю солдаты с ружьями на плечах, над широким проспектом плыл приглушённый скорбью гул людского потока.
Завидев процессию, прохожие на проспекте образовали у тротуара живую цепь, горожане тянулись, чтобы рассмотреть лежавшего в гробу, испуганно спрашивали, кого хоронят.
Прискакал от катафалка полковник.
— Ну что? Кого везут? — выглянул из оконца кареты Кутайсов.
Приняв стойку в седле и взяв под козырёк, полковник медленно, громко и с нескрываемой печалью в голосе произнёс:
— Хоронят великого полководца, российского генералиссимуса Суворова Александра Васильевича. Следуют в Невскую лавру.
— Как? Суворов умер?! — хрипло воскликнул Павел, отодвигаясь в угол кареты.
Терпеливо выждав, когда проспект освободится, он приказал возвращаться во дворец. Всю дорогу что-то неслышно шептал, не проронив ни слова. Затаился и Кутайсов, не смея потревожить государя.
Часть третья
ПЕРЕД БОЛЬШОЙ ВОЙНОЙ
Сговор у престола
родовом поместье Каменка жизнь казалась Николаю Раевскому серой в своём будничном течении. Таяли силы энергичной в прошлом Екатерины Николаевны, доживал последние дни отчим. Памятными оставались лишь наезды Дениса Давыдова с друзьями из гусарского полка. Они сообщали о далёких и больших событиях в России и Петербурге, говорили, что царству Павла скоро придёт конец, не сегодня завтра народ избавится от тирана.
Павлу сообщили, что заговорщики — из числа его приближённых, что главная угроза исходит от них. Нити заговора и в самом деле находились в руках вице-канцлера Панина, петербургского генерал-губернатора Палена, братьев Зубовых да ещё Дерибаса.