— Война с русскими — не простое дело, отец. Это не та Россия, которую ты видел. Русские и тогда умели воевать, а сейчас они дерутся с неслыханной яростью.
— А вы разве не умеете драться? Но, я думаю, все наши беды оттого, что ведете вы себя там не как солдаты, а как интеллигенты…
… Сейчас Густав Вагнер вспомнил, как ведут себя в России его солдаты и офицеры. Видел бы старик то, что он видел! Но тогда он возразил отцу:
— Нет, отец, мы не интеллигенты. Мы ведем себя как подобает немецкому солдату. И воевать мы умеем. Правда, сам я еще не встречался лицом к лицу с русскими. Но о чем говорит история? О том, что эта нация войны не боится, умеет постоять за себя. Перед нами серьезный и умный враг. Опытный враг, отец. — Густав понизил голос. — Какие-то необратимые изменения происходят в этой войне. Тот, кто, казалось, вот-вот должен пасть на колени, набирает силу, а мы… — Вагнер помолчал. — Если серьезно все взвесить, отец, то теперь уже трудно сказать, в чью пользу закончится война.
— Вот-вот, эти-то пагубные мысли, выведенные не из опыта, а бог знает из чего, и связывают нас по рукам и ногам. Русских надо стереть с лица земли! — Людвиг взял со стола свежий номер «Берлинер берзенцайтунг» и бросил ее перед сыном. — Вот эта газетенка — сколько времени она кричит о взятии Сталинграда! А город еще не взят! Почему? Потому что верховное командование и мудрецы из генерального штаба скупятся на порох и на солдат. Не знают простой истины: чем больше вложишь, тем больше возьмешь! Вы послали против них пятьдесят дивизий — ничего не вышло, враг выстоял. Тогда пошлите сто, и победа обеспечена. Малыми силами ее не добыть! — Ты великий стратег, отец, — улыбнулся Густав. Стало быть, мое генеральство — наследственное. — Да, — без улыбки подхватил Людвиг, — хотя я не заканчивал военных академий, но правила ведения войны я знаю, а уж здравый смысл мне знаком!
И действительно, старый Вагнер разбирался в военном деле. В молодости он двенадцать лет находился на военной службе и дослужился до чина капитана. В 1918 году по просьбе главы грузинского меньшевистского правительства Ноя Жордания в Грузию вступили немецкие войска, в состав которых пожаловал в Закавказье и капитан Людвиг Вагнер; он работал в штабе немецких оккупационных войск в Грузии, а спустя некоторое время, возглавил карательный батальон, который свирепствовал в Очамчирском и Борчалинском уездах, грабил местное население. По признанию самого Людвига, за несколько дней батальон собрал много «легких по весу, но тяжелых по цене предметов». Но Вагнер жил в те дни мечтой о царстве нефти и миллионов — Баку. Немецкие войска, сосредоточенные в Тифлисе, уже готовились к походу в Азербайджан. Главнокомандующий немецкими войсками генерал Людендорф обратился к офицерам оккупационных войск с секретным приказом, в котором, в частности, после взятия Баку предоставлял им право свободного предпринимательства.
Капитан Людвиг Вагнер возмечтал приобрести в Баку хотя бы небольшой, на первое время, нефтепромысел. Увы, этим планам не удалось свершиться, но сожаление по утраченным возможностям точило его всю жизнь. Теперь он стар, зато сын молод, полон сил и так близок к осуществлению отцовских чаяний…
Разговор отца с сыном затянулся за полночь.
Хотя Густав не мог согласиться с устаревшими взглядами отца на многое, особенно на тактику ведения боя; он уже не спорил, не возражал, чтобы не рассердить старика. Прав он или не прав, но Людвиг Вагнер любил, чтобы с ним непременно соглашались, и словесное поле брани всегда оставалось за ним. Поэтому он удержал сына, когда тот, наконец, вспомнил о Герте.
— Как только вернешься в Париж, напиши рапорт и попроси направить тебя на русский фронт. Там твое будущее, Густав, только там!
— Ты сидишь здесь и судишь о войне по газетам, — слегка раздражаясь, ответил сын. — Ты думаешь, что эта война похожа на первую мировую войну. Или ты хочешь потерять сына? Ну, я напишу рапорт, и они пошлют меня в это восточное пекло, а как я оттуда выберусь?
— Ты что, Густав? Какой отец хочет лишиться сына? Что за глупости ты говоришь! Я хочу только сказать, что, возможно, ты не всегда будешь генералом. Будущее, о котором я говорю — не в армии. Если ты получишь в России кусок хорошей земли или хотя бы один завод, тебе этого хватит, чтобы начать дело. Или, скажем, тебе достанется нефтепромысел в Баку, разве это плохо? Какой ты генерал, если у тебя нет имения, земли или промышленных предприятий?!
Что говорить? Густав давно мечтал о куске земли где-нибудь на юге России. Но как это сделать, вот в чем была загвоздка.