Но раньше, чем Мясников прочитал эти строки и начал размышлять над ними, он стал очевидцем и участником еще одного, еще более мощного революционного взрыва, однако, увы, тоже закончившегося поражением.
Окончив нахичеванскую армянскую духовную семинарию, Мясников в 1904 году поехал в Москву и поступил в гимназические классы Лазаревского института восточных языков, благо там платили стипендию. Это высшее учебное заведение, основанное почти век тому назад князьями Лазаревыми в Армянском переулке, подготовило не одно поколение специалистов, многие из которых заняли достойное место в научной, литературной и политической жизни России. Но главный контингент учащихся института состоял из армян, прибывающих как с Кавказа, так и с берегов Дона и Волги, из Крыма и Бессарабии, из Туркестана и других концов России. Многие знаменитые русские ученые, а также Микаел Налбандян, Смбат Шахазиз и другие прогрессивные армянские деятели, преподававшие в институте, сумели превратить его в одно из передовых учебных заведений страны. Ко времени, когда Мясников приехал в Москву, она стала центром наиболее революционно настроенного рабочего класса, сумевшею взять под свое влияние также и значительные слои студенчества, в том числе из Лазаревского института...
Юношеские годы, годы учебы... Интересно, как прожил эти годы Евгеньев. Для Мясникова это была самая счастливая пора, ибо он обогащался не только знаниями, которые давал институт, но еще больше знаниями, которые черпал из жизни. Сколько было новых встреч, знакомств, разговоров, споров — об идеях, фактах и явлениях, партиях и их программах! В России назревала революция, на заводах проходили стачки, среди студентов из» рук в руки передавались нелегальные прокламации, газеты... И девятнадцатилетний Мясников с головой ушел во все эти дела, участвовал в сходках, во встречах с рабочими, выступал на дискуссиях, тайно распространял революционные листовки...
Да, и вот еще на что не мешало бы посмотреть этому Евгеньеву — на Московское восстание 1905 года! Тут дела были погорячей, чем в Ростове. Пресня покрылась баррикадами, героически сражаясь с наступавшими со всех сторон полицейскими, драгунами и прибывшими из Петербурга гвардейцами Семеновского полка. Мясников входил в одну из боевых групп, которые поддерживали связь между пресненцами и остальными районами Москвы, под огнем доставляли окруженным оружие, самодельные бомбы и продовольствие.
Когда восстание было потоплено в крови, Мясников снова и снова задавал себе вопрос: «А почему? Неужто народ никогда не сумеет завоевать свободу? Неужто он всегда будет слабее регулярной армии, лучше вооруженной и управляемой?»
Ответы на эти вопросы он снова получил от большевиков, с которыми познакомился, в литературе, которую они давали ему читать, в частности в материалах III съезда РСДРП, где вопрос о вооруженном восстании пролетариата был одним из главных, и в особенности в статьях Ленина об этом вопросе. Так, в статье «Революционная армия и революционное правительство» Ленин писал:
«Возьмите военное дело. Ни один социал-демократ, знакомый хоть сколько-нибудь с историей, учившийся у великого знатока этого дела Энгельса, не сомневался никогда в громадном значении военных знаний, в громадной важности военной техники и военной организации, как орудия, которым пользуются массы народа и классы народа для решения великих исторических столкновений. Социал-демократия никогда не опускалась до игры в военные заговоры, она никогда не выдвигала на первый план военных вопросов, пока не было налицо условий начавшейся гражданской войны. Но теперь все социал-демократы выдвинули военные вопросы, если не на первое, то на одно из первых мест, поставили на очередь изучение их и ознакомление с ними народных масс. Революционная армия должна практически применить военные знания и военные орудия для решения всей дальнейшей судьбы русского народа, для решения первого, насущнейшего вопроса, вопроса о свободе».
Это были удивительные слова и мысли. Значит, партия социал-демократов давно уже поставила перед собой задачу овладения военными знаниями, военной техникой, чтобы решать этот «первый, важнейший вопрос о свободе»? Значит, у них есть «великолепные знатоки» военного дела — Энгельс и другие, труды которых надо обязательно читать, знать?
Вот каким образом ваш покорный слуга, милейший поручик, получивший в 1903 году аттестат зрелости с указанием: «Дан сей Мясникяну Алексию, Армяно-Григорианского вероисповедания нахичеванскому-на-Дону мещанину» и прочее, пришел к мысли, что ему нужно обязательно овладеть военными знаниями, овладеть не для того, чтобы служить «вере, царю и отечеству», а для того, чтобы в решающий час новой неминуемой битвы суметь бороться с царскими генералами и офицерами на равных! — мысленно говорил Мясников, стоя у окна вагона.