Впрочем, к этой учебе Мясникову сразу не удалось приступить: до этого ему надо было пройти другую школу — школу революционера. Вернувшись после окончания гимназических классов Лазаревского института в Нахичевань, он вступил в ряды РСДРП, сразу примкнув к ее ленинскому, большевистскому крылу. Осенью того же года стремление продолжить учебу заставило его вернуться в Москву и поступить на юридический факультет университета. Нечего и говорить, что с первых же дней учебы он начал вести среди студентов большевистскую пропаганду. Но тут выяснилось, что обстановка там, как и повсюду, резко изменилась. Подавив Московское восстание, царское правительство перешло в контрнаступление и начало «очищать» высшие учебные заведения от «крамольных элементов» и «вольнодумцев». Мясников, не обладавший еще опытом конспирации, очень скоро попал в поле зрения полиции и месяца через два был арестован, затем выслан из Москвы.
Он уехал в Баку, крупнейший тогда промышленный центр Закавказья. Здесь, под руководством таких опытнейших деятелей партии, как Степан Шаумян, Прокофий Джапаридзе, Богдан Кнунянц и другие, Мясников учился в новых и тяжелых условиях реакции сочетать нелегальные формы революционной борьбы с легальными приемами работы в массах, одновременно неустанно пополняя свои теоретические знания в области марксизма. Однако в 1908 году ему все же удалось вернуться в Москву и поступить в университет. Теперь, обладая изрядным опытом конспиративной деятельности, он вел подпольную пропагандистскую и организаторскую работу среди студенчества уже так искусно, что ни один полицейский шпик не мог придраться к нему.
В 1911 году, блестяще окончив юридический факультет Московского университета, он был призван в армию. Великие и малые державы Европы уже лихорадочно готовились к схватке за передел колоний и источники сырья, уже были заключены и заключались явные и тайные блоки и союзы, готовились запасы оружия и боеприпасов, кадры обученных солдат и офицеров. В России тоже все выпускники высших учебных заведений должны были пройти годичную службу в армии, после чего получали первое офицерское звание прапорщика.
Вот тут-то перед Мясниковым открылась возможность по-настоящему изучить не только теорию, но и практику военного дела. Если он и раньше брался за любое дело с чрезвычайной серьезностью и ответственностью, то теперь он поражал окружающих рвением, с каким изучал материальную часть оружия и тактику, взаимодействие войск и разведывательное дело. Он усердно штудировал все уставы и наставления, учился стрелять из винтовки, револьвера, пулемета, колоть штыком, двигаться на учениях ползком или перебежками. Иные, не знавшие его близко, с удивлением пожимали плечами: «И зачем надо было этому Мясникову идти в университет... Вот, не успели дать ему в руки ружье — и взыграла казацкая кровь, гляди, до чего старается». Начальство же, осведомленное, что он никакой не казак, все же не могло не отметить его ревностную службу, широкие познания в теории, впрочем не подозревая, что этот новоиспеченный юрист еще до армии успел прочитать не только сочинения русских генералов Драгомирова, Леера и Милютина по тактике, стратегии и устройству войск, знаком не только с трудами Клаузевица и Дельбрюка, Жомини и Кеммерера, то есть авторов, которых изучали в русской академии генерального штаба, но и досконально изучил военные труды Маркса и Энгельса, Меринга и Ленина, о существовании которых еще не имели представления ни в одной академии мира.
Уволившись в 1912 году в запас, Мясников до 1914 года служил помощником присяжного поверенного в Москве и Петербурге, не прекращая подпольной партийно-организаторской и легальной журналистской деятельности.
Но вот началась мировая война, и Мясникова вновь призвали в армию. Аттестация, данная ему при присвоении звания прапорщика, — глубокое знание теории военного дела и уставов — стала причиной того, что его направили в 121-й запасной полк в качестве начальника учебной команды, готовящей унтер-офицеров для маршевых батальонов. И он вскоре действительно прекрасно поставил дело подготовки младших командиров в своей команде. Но он был прежде всего большевиком, поэтому наряду с военной учебой неустанно занимался политическим просвещением солдат как в своей команде, так и во всем полку. Чуждаясь общества реакционно настроенных офицеров, он тайком собирал на своей квартире будущих унтер-офицеров, к которым питал доверие, и скоро создал из них большевистскую группу. А затем он начал устанавливать связь с большевиками в других частях гарнизона и армии.