— Правильно, — кивнул Кнорин. — И еще заявить им, что через Минск не пропустят ни одного эшелона в сторону Питера и Москвы.
— Само собой, — согласился Мясников. — Эти меры мы принимаем, чтобы продержаться до подхода помощи с фронта. А за ней должны отправиться наши люди во все армии. Надо уже сегодня-завтра провести армейские съезды и, сбросив там эсеро-меньшевистское руководство, послать отовсюду ультиматум штабу фронта. В частности, во Вторую армию поедут... — он оглянулся, поймал ожидающий, прямо-таки просящий взгляд Степана, — товарищ Щукин... — он опять поискал глазами, остановился на худом, жилистом прапорщике, — и Соловьев. И они должны срочно выслать нам на подмогу верные воинские части.
— Гренадеров не будем трогать? — тут же подавив радость, деловито спросил Щукин. Видимо, он считал себя виноватым в том, что произошло, и теперь рвался действовать.
— Посмотри на месте. Но лучше взять помощь в Третьем Сибирском корпусе, в частности полк Каменщикова. Пусть туда поедет Соловьев, а ты, Степа, займись армейским съездом. — Степан торопливо кивнул, а Мясников обратился к Соловьеву: — Мы договорились с Каменщиковым, что я пошлю ему телеграмму или записку: «Выезжай с литературой» — и это будет сигналом, чтобы он спешно выступил сюда. Поскольку телеграф отпадает, то ты сам повезешь туда мою записку. Если почему-либо не сможешь добраться до полка, знай, что у него от полка до станций Койданово и Столбцы установлена летучая конная почта, - передашь записку через нее. Понял?
— Ясно, Александр Федорович.
— В общем, помощь должна подойти как можно скорее, помни это!
Мясников обратился к Могилевскому и Фомину: — Товарищу Могилевскому надо поехать в Полоцк, в Третью армию, а Фомину — в Молодечно, в Десятую. На Десятую армию надо будет обратить особое внимание, Василий, ибо она расположена ближе к Минску, там штаб фронта и ставка имеют сравнительно больше сторонников.
— Понимаю, Алеша, — серьезно сказал Фомин.
— Ну, теперь быстро за дело, — обернулся Мясников к остальным и начал натягивать видавшую виды шинель.
И все по его примеру кинулись одеваться.
Над Минском вновь низко нависли тяжелые серо-черные тучи — словно погода откликалась на события.
Во всех концах города началось молчаливое, но тревожно-быстрое движение. Со станции к Минскому Совету двинулись зенитные орудия на конной тяге. Оставив мосты и другие важные объекты, скорым шагом подходили роты полка имени Минского Совета и 37-го запасного полка. На Коломенской площади, Петроградской и других улицах, примыкающих к Совету, воздвигались баррикады. Из чердачных окон выглядывали стволы пулеметов.
А спустя еще некоторое время в конце Захарьевской улицы послышалось цоканье множества копыт. Это сотня за сотней в город входила Кавказская кавалерийская дивизия, состоящая из терских и кубанских казаков.
Весь город, затаив дыхание, ждал, что вот-вот вспыхнет кровопролитный бой...
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В кабинете за столом, где остались обрывки бумаг и окурки в пепельницах, сидели только Ландер и Кнорин, готовя новое воззвание к населению города и к войскам фронта.
И вдруг зазвонил телефон, который молчал с самого утра. Ландер и Кнорин некоторое время пораженно смотрели на аппарат, словно на их глазах произошло чудо воскрешения из мертвых. Потом Кнорин посмотрел на Ландера и высказал догадку:
— Ага, выходит, кончился саботаж?
— Конечно, — согласился тот, — ведь в городе снова их власть!
И поскольку аппарат продолжал трезвонить, он обошел стол и взял трубку.
— Минский Совет рабочих и солдатских депутатов...
— Это товарищ Ландер? — послышалось в трубке. — Говорит Штерн...
Штерн был одним из видных меньшевиков города и членом Фронтового комитета. «Что ему нужно от нас?» — подумал Ландер. И подтвердил сухо:
— Это я, Ландер.
— Послушайте, товарищ Ландер, — торопливо начал Штерн, — да что ж это происходит в городе? Неужели мы, революционеры, социалисты, еще вчера вместе томившиеся в царских застенках, сегодня должны идти друг на друга с пушками и пулеметами, вести гражданскую войну?
Ландер прямо-таки взорвался.
— Да вы что, в своем уме, Штерн? Разве это мы вызвали сюда казаков, разве мы собираемся развязать гражданскую войну?! — заорал он в трубку. — Если вас это действительно беспокоит, то звоните вашим дружкам из Фронтового комитета!