Вечером 29 октября, в тот самый час, когда на полустанке Хвоево Василий Пролыгин вел переговоры с бойцами бронепоезда о походе на Минск, на заседании «комитета спасения революции» произошла очередная стычка между большевиками и их противниками. Уже порядком уставшие члены «комитета» собирались было разойтись, когда в комнату ворвался возбужденный Николаев и, не дожидаясь разрешения председательствующего, начал выкрикивать:
— Товарищи! Только что стало известно, что Минским Совет и большевистский военно-революционный комитет, который, несмотря на наши требования о роспуске, продолжает функционировать, задумали страшное предательство! В то время как их представители, — Николаев метнул гневный взор на Перно и Алибегова, — ведут здесь сладкие речи с целью усыпить нашу бдительность, их полк, направив жерла зенитных орудий на штаб фронта, движется сюда, чтобы арестовать Комитет спасения революции, арестовать штаб и расправиться со всеми нами! Товарищи, я предупреждаю вас — в особенности вас, товарищ Штерн, вас, Вайнштейн и Перель, это вы ведете здесь трусливую политику потакания большевистским обманщикам, — что в опасности находится не только дело революции и демократии, но и ваша собственная жизнь! Необходимо принять немедленные и самые решительные меры, иначе будет поздно!
Поднялся невообразимый шум, кричали наперебой о вероломстве большевиков, об их стремлении нарушить соглашение, которое они сами же подписали. Накаляя атмосферу, один за другим выступали Злобин, Кожевников и Нестеров, снова и снова требуя, чтобы «большевистские заговорщики во главе с этим азиатом Мясниковым» были немедленно арестованы, а «разбойничья банда, именуемая полком Минского Совета, разоружена», ибо только после этого в городе и области воцарится спокойствие и появится возможность сохранения демократической власти...
Была минута, когда Алибегов и Перно, ничего не знающие о том, что происходит в городе, вдруг усомнились: «А что, если это правда и наши решили выступить против штаба и «комитета спасения»? Но нет, при нынешнем соотношении сил наши на такую авантюру не пойдут! Да и как они могут начать такое дело, не предупредив нас?»
И когда Штерн наконец потребовал от представителей Минского Совета объяснения, Перно поднялся с места и спокойно заявил:
— Мы категорически отвергаем все эти инсинуации насчет «тайных замыслов» Минского Совета. Вы все, здесь присутствующие, достаточно хорошо знаете наших товарищей — Мясникова, Ландера, Кнорина и других — и должны понять, что они не могли бы предпринять такие шаги, не предупредив меня и товарища Алибегова, ибо это означало бы отдать нас на растерзание вам... Может быть, вы, эсеры и меньшевики, способны так поступать с вашими товарищами, но большевики на такое не способны!
Сказав это, Перно не счел нужным продолжать свои доводы и сел. Но тут встал с места Алибегов.
— Вчера представитель партии эсеров Злобин голословно и бездоказательно кричал тут, что его якобы «арестовали»... — начал оп. — И вот сегодня другой представитель партии эсеров закатил столь, же великолепную историку. И почему-то никому не приходит в голову предложить: «Давайте выйдем на улицу и посмотрим, где эти наступающие войска, где эти пушки, жерла которых якобы направлены на штаб, и почему до сих пор не раздается гром сражения?»
— А ведь правда... — невольно вырвалось у Переля.
— Что «правда»? — окрысился на него Николаев. — Выйдите на улицу и увидите, что повсюду расставлены пикеты этого большевистского полка!
— Ну, во-первых, это заявление тоже нуждается в проверке, — пожал плечами Алибегов. — Но даже если пикеты действительно выставлены, то разве это означает «наступление»? Вы же военный, поручик Николаев, и должны бы знать, что наступающие не выставляют пикеты, а высыпают вперед дозоры! Ну вот и давайте пойдем со мной и выясним, что это за пикеты, кем выставлены, с какой целью... И если окажется, что они выставлены нашими, то я на основании полномочий от Минского Совета берусь немедленно снять их и. тем самым еще раз подтвердить лояльность Совета в отношении «комитета спасения революции».
— Правильно! — вновь и еще громче воскликнул Перель, которого явно обидели слова и тон Николаева. — Хватит панических заявлений, выкладывайте факты!