Николаеву ничего не оставалось, как согласиться.
- Что ж, пойдемте...
На улице была темная ночь, лил проливной дождь, было безлюдно, из редких окон падал тусклый свет. Алибегов и Николаев шли молча, говорить им было не о чем.
Едва они прошли немного по Захарьевской улице и свернули за первый угол, как перед ними возникли два темных силуэта и раздался оклик:
— Стой! Кто идет?
Николаев потянулся было к револьверу, но Алибегов поспешно шагнул вперед и отозвался:
— Уполномоченный Минского Совета Алибегов! Один из солдат с винтовкой наготове приблизился вплотную к нему, стараясь разглядеть его лицо.
— Ну я это, я, Алибегов! — проворчал Алибегов и спросил: — По чьему распоряжению выставлен пикет?
— По приказу комиссара Тридцать седьмого запасного полка, — ответил один из солдат.
Комиссаром этого полка, после того как его отстранили от должности коменданта города, был Кривошеий. Николаев знал об этом, поэтому злорадно воскликнул:
— Ага, видите? Вот вам и «голословные обвинения»!
— Погодите вы! — резко бросил Алибегов и вновь обратился к караульному: — А по какому поводу?
— Да говорит, будто казаки собираются напасть на нас, — сообщил тот. — Есть такие сведения.
— Казаки? Чепуха! — возмутился Николаев.
— Чепуха или не чепуха — это мы выясним в штабе полка, — оборвал его Алибегов. И снова повернулся к караульным: — Проводите нас к вам в штаб.
По дороге в казармы 37-го полка они встретили еще несколько пикетов, и каждый раз Николаев что-то ворчал, но Алибегов не обращал на него внимания, шел дальше.
Наконец они дошли до казармы 37-го полка и вошли к Кривошеину. Тот сидел за столом, в кожанке и при оружии, вид у него был усталый, ему явно не мешало бы выспаться. Увидев эту странную пару — Алибегова и эсера Николаева, — он протер глаза и с удивлением уставился на них.
Алибегов, поздоровавшись, коротко объяснил причину их совместного появления здесь.
— Почему выставлены пикеты? — Кривошеий мрачно посмотрел на Николаева и, достав из кармана какую-то сложенную бумажку, бросил на стол: — Прочтите-ка это.
И поскольку Николаев не спешил взять бумагу, первым ее прочитал Алибегов. Там неровным почерком и без всяких знаков препинания было нацарапано:
«Товарищи
пишет вам друг из кавк кавдивизии будти осторожны наши охвицера хочут ночью напасть на вас уничтожит бо ви им паперек горла так что смотрите воба
ваш друг казак сочувствующий вам»
Читая, Алибегов чувствовал, с каким напряжением следит за ним Николаев, и поэтому намеренно не торопился передать ему записку, снова и снова перечитывая ее и хмуря брови.
— Ну что там такое? — наконец не выдержал Николаев.
Алибегов перевел взгляд на него и произнес раздельно:
— Очень интересные вещи, Николаев, о-чень!.. Николаев взял записку, пробежал глазами и, несмотря на все свое желание казаться спокойным, невольно побледнел.
— Чушь! — наконец сказал он, бросив записку на стол. — Бред какой-то!
— Вы в этом уверены? — насмешливо спросил Алибегов.
— Совершенно. Это или написано каким-то провокатором, или, скорее, сфабриковано здесь же!
При этих словах Кривошеин гневно вскочил на ноги. Да и сам Алибегов в другое время схватил бы этого офицерика за ворот и вытряс бы из него душу. Но сейчас заставил себя улыбнуться.
— Послушайте, то-ва-рищ Николаев, вы не замечаете, что именно вы все это время несете несусветную чушь? Ведь если бы это была фальшивка, мы бы не держали ее здесь. Фальшивки создаются для того, чтобы предъявить кому-то и использовать их как повод для начала враждебных действий. А эта записка, как видите, никому не была предъявлена, и наш полк выставил пикеты только с целью защиты от ваших враждебных действий...
— Ерунда! — крикнул Николаев. — Повторяю, это провокация! Никакого нападения на вас никто не задумывал... — И вдруг выпалил: — Я требую, чтобы было созвано собрание. Я хочу говорить с солдатами, которых кто-то вводит в обман!
«Вот дурак, — подумал Алибегов. — Совсем потерял голову и допускает ошибку за ошибкой». Он повернулся к Кривошеину и, подмигнув ему, сказал:
— Что ж, давайте созовем полк на собрание, ведь все равно по милости этих господ люди не спят.
Алибегов был уверен в провале Николаева и не ошибся. Когда тот попытался в своей речи убедить солдат, что «комитет спасения революции» не имеет никаких намерений нападать на полк, и призвал подчиниться «комитету» как «единственной законной власти» на фронте и в области, ему ответили свистом и криками: «Враки!.. Рассказывай сказки своей бабушке, ядрена вошь!.. Долой!..»