— Откушайте, товарищ командир, а то все дела да дела...
Тон его был таков, что заставил Пролыгина внимательно посмотреть на этого солдатика. Что ж, обыкновенный рабочий парень, курносый, с чуть грустными глазами и юношескими прыщами на щеках... Но Яша, перехватив его взгляд, сказал с добродушной усмешкой:
— Слышь, командир, а Глонта сейчас в любви признавался к тебе...
— Это в каком же смысле? — перевел на него взгляд Пролыгин.
— Говорит: «Вот это командир так командир! Не какой-нибудь офицер, барчук-шкуродер, а свой... За таким пойдешь хоть в огонь, хоть в воду!»
— Да ну, — смущенно отвернулся Глонта. — Это же вся команда так говорит...
— Вся команда? — Пролыгину было важно знать об этом, и он начал расспрашивать: — Откуда знаешь? Сам слышал?
— Конешна... Увидали они, как вы с этими охфицерами да начальниками разговариваете, — и все друг другу: «Вот это орел! С ним не пропадешь...»
— Вот как... Ну спасибо, брат, — без ложной скромности высказал свое удовольствие Пролыгин. И снова с любопытством оглядел парня: — А ты что такой застенчивый, а? Все молчишь, глаза опускаешь, словно девица на выданье. Не по нынешним временам это, брат!
— Что застенчивый — это ничего, — все продолжая улыбаться, сказал Яша, — но вот поди ж ты, он же эсер!
— Да ну? — поразился Пролыгин. И обернулся к Глоите: — Это ты серьезно? Сознательно стал эсером?
— А что? — нахмурился тот. — Разве эсеры не за народ?
— За народ? — Казалось, от неожиданности этого утверждения Пролыгин готов задохнуться. — Тогда зачем же мы идем в Минск?.. Ведь там эти твои эсеры да меньшевики как раз и решили сбросить Советскую народную власть, ты это не понимаешь?
— Да ладно, ты не сердись на него, товарищ Пролыгин, — вступился Яша. — Баловство это, какой он убежденный эсер... Просто когда все решили вступать в большевистскую партию, этот да еще несколько дурней сказали: «А мы вот подадимся к эсерам...» Понимаешь? Сами, мол, с усами...
И тут с другого конца станции послышался свисток паровоза.
Пролыгин спрыгнул с паровоза и пошел в конец перрону, куда подъезжал другой паровоз с одним классным вагоном.
Как только поезд остановился, к вагону подбежал дежурный и, встретив трех вышедших военных, повел к Пролыгину. Один из них был кругленький коротыш с полковничьими погонами, два других — молодые поручики.
Они остановились перед Пролыгиным, изучающе оглядывая его. Потом один из поручиков — это был Колотухин — спросил:
— Вы командуете бронепоездом?
— Я, — ответил Пролыгин, удивляясь, что разговор с ним ведет не полковник.
— Пойдемте, товарищ, к нам в вагон и переговорим.
— А кто вы будете? — спросил Пролыгин.
— Делегация и члены комитета.
— Какого комитета? — Пролыгин уже понял, что это «политики», которым доверили вести с ним переговоры.
— Не все ли равно какого... — ответил Колотухин.
— Нет, не все равно! — усмехнулся Пролыгин. — С представителями одних комитетов я не буду говорить, а с другими не только буду разговаривать, но и исполню все, что мне прикажут.
Делегаты переглянулись менаду собой, и опять Колотухин сообщил:
— Мы члены Комитета спасения революции, признанного всеми партиями и Минским Советом.
«Ага, вот вы кто!» — подумал Пролыгин и сказал вслух:
— Говорить нам не о чем. Можете ехать туда, откуда приехали.
— Товарищ! — вышел вперед другой член делегации, Злобин. — Ведь вы едете на погибель! Вам же неизвестно, сколько у нас войск...
Пролыгин окинул его насмешливым взглядом.
— Поберегите лучше свои головы! Сколько войск у вас, я знаю, а вот сколько у нас — вы действительно не знаете. Бронепоезд видите? — он кивнул через плечо. — А через полчаса по шоссе проедут наши бронеавтомобили. С позиции сняты два полка, они тоже будут здесь с часу на час... — Он сообщал эти сведения, будучи уверен, что в штабе фронта и без него узнают обо всем.
— Мы разберем путь! — крикнул наконец толстяк полковник, видимо начальник передвижения войск.
— Да? Подойдите-ка к бронепоезду! — предложил Пролыгин и, показывая на платформы с рельсами и шпалами, наставительно пояснил: — Имея это, мы сможем отремонтировать путь в два-три часа, а если не хватит материала, разберем за час пять верст пути и устраним любое повреждение... Зато тем, кто пытался нам помешать, придется несладко!
Но полковник все не унимался:
— Мы пустим навстречу вам порожний состав!
— А глупее вы ничего не придумаете? — снова усмехнулся Пролыгин. — В лучшем случае состав этот, пущенный под уклон, я поймаю на себя, предотвратив крушение. В худшем же — перебью ось бронебойным снарядом и пущу состав под откос, а расчистка пути потребует часа два... Так что убирайтесь-ка с вашими угрозами, покуда не поздно! — И, считая разговор оконченным, повернулся к дежурному по станции: — Сообщите на Фаниполь, что бронепоезд трогается туда и чтобы там все было готово к приему...