- Откуда, майор?
- Из триста тридцать пятого полка, - ответил Шерстнев, быстро поправляя фуражку.
- Чем там занимаются?
- Боевой подготовкой.
- Почему?! - вспыхнул комбриг.
- Как почему? - удивленно переспросил Шерстнев. - Занятия проводятся по плану.
- Какой, к черту, план! Ведь я приказал полку переключиться на оборонительные работы.
- Ничего об этом не знаю.
- Ну и начальник оперативного отделения!
Шерстнев побагровел.
- О вашем приказании, товарищ полковник, только сейчас слышу.
- Я же вчера об этом говорил с командиром полка, - уже мягче произнес комбриг.
- Разрешите, сейчас позвоню, выясню, в чем дело.
- Не надо, я сам.
Симоняка вывела из себя забывчивость командира полка. Кто больше комбрига заботился о том, чтобы боевая подготовка шла по твердому плану? Без крайней нужды не стал бы его ломать. Но как не понимает Никаноров, что сейчас надо спешно укреплять оборону, что это важнее всего?
Николай Павлович связался по телефону с полком, потребовал возместить потерянное время более напряженной работой завтра.
...Зимой оборонительные сооружения строились гораздо медленнее, чем хотелось комбригу. Трудно приходилось людям, - везде лежал глубокий снег, земля сильно промерзла, часто заметало лесные дороги, карьеры, в которых добывался камень.
С наступлением весны фронт работ намного расширился. Огневые точки, артиллерийские и пулеметные капониры возводились на перешейке у границы, вдоль побережья, на островах. Сотни людей - саперов, стрелков, артиллеристов, танкистов - рыли котлованы, дробили каменные глыбы, заготавливали срубы, устанавливали гранитные надолбы, опутывали опорные пункты проволочными заграждениями.
Дерево-каменные огневые точки строились с двойными стенами, пространство между которыми заполнялось плитняком и булыжником. Прикрывал сооружение надежный панцирь - шесть накатов бревен, метровый слой камня и такая же толща земли и дерна.
- Настоящие крепости, - отзывались об этих сооружениях бойцы. - Снаряд не возьмет.
- Если даже стрелять прямой наводкой, - не без гордости говорил командир саперного батальона капитан Федор Григорьевич Чудесенко.
Он был одним из авторов проекта опытного образца дзота для артиллерийских орудий. Саперы построили первую такую огневую точку в лесу, вдали от границы. Посмотреть ее приехал Симоняк. С собой привез полкового комиссара Романова. Георгий Павлович понимал толк в подобных делах. Он окончил Ленинградское военно-инженерное училище и с саперами мог держаться на равной ноге. Симоняк успел оценить и это достоинство своего заместителя по политической части, человека неуемной энергии, представителя беспокойного племени комсомольцев двадцатых годов.
Симоняк, Романов, командиры-артиллеристы осмотрели сооружение, где стояло у амбразуры готовое к стрельбе орудие, землянку для расчета, ниши для хранения снарядов.
- Неплохо, - оценил Симоняк.
- Дзот удобный, всё у артиллеристов под рукой, - добавил Романов. - А как насчет прочности? Прямое попадание снаряда среднего калибра выдержит?
- Вполне, - ответил Чудесенко. - Головой ручаюсь. Да что и говорить! Прикажите артиллеристам ударить по дзоту из орудия, а я посижу там.
Все посмотрели на капитана. А он снова весело предложил:
- Прикажите, товарищ полковник. Со мной ничего не случится.
Симоняк вначале не принял всерьез слова комбата. Когда Чудесенко повторил свою просьбу, комбриг решил:
- Попробуем, выдержит ли ваш дзот.
Артиллеристы выкатили на прямую наводку 76-миллиметровую пушку. За стрельбой наблюдали с небольшой высоты. Прогремел один выстрел, затем второй... Полетели кверху комья земли и камни.
Офицеры бросились к дзоту. Радостно улыбаясь, шел им навстречу комбат Чудесенко. Он был уверен, что его: сооружение выдержит, и не ошибся.
- Да, - сказал Симоняк, - у саперов расчет точный.
И, обращаясь уже к штабным офицерам и командирам из полков, приказал:
- Такие артиллерийские дзоты строить всюду.
После этого у опытного образца появилось много младших братьев. Деревянный остов заготавливали в тылу и по частям подвозили к границе, на которой вырастала целая поросль артиллерийских точек. Они прикрывались огнем пулеметных капониров и крытых стрелковых ячеек. Дзоты вписывались в местность, сливаясь с ней так, что их трудно было различить не только с воздуха, но и с самого близкого расстояния на земле.
Май обильно кропил полуостров теплыми дождями, на земляных колпаках уже построенных дзотов поднялись зеленые всходы.
В эти дни у Симоняка произошла встреча со старым товарищем Маркианом Поповым, с которым он сдружился в годы учебы в академии. Попов незадолго перед тем был назначен командующим войсками округа. Он приехал на Ханко вместе с командующим Краснознаменным Балтийским флотом вице-адмиралом Владимиром Филипповичем Трибуцем.
Увидев на причале комбрига, генерал Попов двинулся к нему навстречу. К удивлению всех окружающих, они троекратно расцеловались. С минуту Попов и Симоняк внимательно разглядывали друг друга. Мало изменился упрямый кубанец, думал Попов, глядя на скуластое лицо Симоняка; Такой же, как в академии.
Обоим было что вспомнить, и оба радовались встрече. Но дружба дружбой, а служба службой. Несколько дней комбриг водил командующего по обширному хозяйству.
Это, была необычная бригада - десятитысячное войско! В ее состав входили не стрелковые батальоны, а усиленные полки. В каждой полковой батарее шестнадцать орудийных стволов, вдвое больше, чем полагалось по штату. Артиллерийский полк, отдельные дивизионы - артиллерийский и зенитный, танковый батальон... Были в бригаде батальоны саперный и связи, артиллерийские мастерские, госпиталь, полевой хлебозавод. В небольшой типографии, занимавшей отдельный домик на окраине города, набиралась и печаталась многотиражная газета Защитник Родины. Со всем Симоняк знакомил командующего.
Бригада занимала оборону на большой территории; на южных островах Хесте, Куэн, Германсе, Экен, вдоль сухопутной границы от Лаппвика до Коферхара, на северных островах Бинорен, Престэн, Кадермуен, Хорсен и по северному побережью полуострова. Остальные пункты военно-морской базы обороняли моряки и пограничники.
Попов и Симоняк объехали казарменные городки, побывали на стрельбище, учебных полях. На торпедном катере обошли почти все острова. В благоустройстве жилья и строгом распорядке жизни бойцов, в продуманных сигналах подъема по тревоге - буквально во всем командующий узнавал руку рачительного, требовательного и заботливого хозяина-комбрига.
Дольше всего задержались на Петровской просеке. Пешком пересекли трехкилометровый перешеек. Приграничный район представлял собой серьезную преграду для противника. Подступы к переднему краю прикрывала полоса гранитных надолб, несколько рядов проволочных заграждений... Строились всё новые артиллерийские и пулеметные капониры, отрывались траншеи полного профиля для стрелков.
- Я вполне удовлетворен тем, что тут сделано, - сказал Попов. - Дзоты удачно расположены, хорошо продумано взаимодействие между ними, они создадут плотную завесу огня. А это прежде всего и определит устойчивость обороны.
Командующий рекомендовал без проволочек завершить работы на сухопутной границе, не медля строить укрепления в глубине полуострова. Прикинули, сколько на это потребуется времени. При напряжении всех сил основные работы можно закончить в полтора-два месяца, а сооружение дзотов - к зиме.
Вечером; в клубе собрали штабных и полковых командиров, политработников.
- Спрос с вас особый, - говорил командующий. - Вы находитесь на самом передовом форпосте обороны Ленинграда. Если начнется война, а в воздухе как никогда пахнет грозой, вам придется нелегко. Нужно быть постоянно готовым к трудной борьбе.
Кивнув в сторону сидевшего за столом полковника Симоняка, он добавил: