- Идемте, товарищ гвардии полковник. Тут целый город под землей. Выбор жилья большой.
На дощатом полу блиндажа лежал артиллерийский целлулоидный круг с немецкими надписями, в углу была свалена груда газет и журналов. На подоконнике зеленела крохотная искусственная зеленая елочка.
- Раскройте дверь, - резко сказал комдив. - Здесь еще задохнешься! Всю фашистскую дребедень выбросить и сжечь.
Щеглов уселся за стол, распахнул полы бекеши.
- Что там с Мендухари? - спросил он Афанасьева.
- Не удалось с ходу взять. Немцы закрепиться успели. Бьют из пушек и минометов. Танки у них...
- Завтра будет еще труднее. Командир корпуса приказал взять Мендухари ночью. Понятно?
- Сколько еще отсиживаться будем, Тимофей? - вздохнул Виктор Иванов, жадно затягиваясь цигаркой. Его обветренное худощавое лицо на мгновение осветилось красноватым светом.
Сосед Виктора, старательно протиравший тряпицей запотевший автомат, был более уравновешен.
- Не ворчи, - успокаивал он товарища, - и до нас черед дойдет. Имеешь орден Славы? Будет и второй.
Виктора и Тимофея часто принимали за братьев, - оба Ивановы, держатся рядышком. Автоматчики не спорили. Братья так братья. Не всегда и родные живут так дружно. А что один ленинградец, другой из Орехово-Зуева, так не всё ли равно!..
Разговор друзей прервало появление посыльного из штаба. Подполковник Афанасьев срочно вызывал командира роты автоматчиков.
Капитан Массальский возвратился около полуночи. С одного взгляда на батю, как звали автоматчики своего двадцатитрехлетнего командира, и Тимофею и Виктору стало ясно: сидению в блиндаже пришел конец.
Капитан коротко ознакомил солдат с боевой задачей.
- Выходи! - скомандовал он.
Ночную темь озаряли то желтоватые, то малиновые вспышки орудийных выстрелов. Переливаясь разными цветами, играли в небе огни ракет.
Неподалеку от Мендухари рота остановилась. Здесь ее встретили комбат Ефименко и парторг полка Сень.
Ефименко коротко ознакомил Массальского с данными батальонных разведчиков, на местности показал немецкий дзот, сообщил о засеченных батареях.
- Дружный вы народ, автоматчики! - напутствовал гвардейцев Сень. - Небось истосковались по настоящему делу? А тут можно показать, что такое дерзость и боевая удаль.
...По лощинам и овражкам, где ползком, зарываясь в снег, где полусогнувшись, перебежками, взвод лейтенанта Капустинова пробирался в тыл к немцам. Автоматчики растворились в снежном море.
В одном месте наткнулись на часового. Его сняли тихо, не успел даже крикнуть, - и продолжали двигаться к южной окраине деревни, где стояли вражеские батареи.
Массальский нетерпеливо ждал условного сигнала. Сержант Николай Кривошеев с несколькими солдатами незаметно подполз к дзоту, закрывавшему путь в деревню. Без единого выстрела покончили с гарнизоном. Можно было двигаться вперед, но Капустинов всё не подавал о себе вестей.
- Держаться друг от друга на дистанции пятнадцать - двадцать метров, предупреждал Массальский автоматчиков. - Патронов не жалеть - всё время стрелять. Пусть думают - не рота, а целый полк окружает Мендухари.
Наконец-то он увидел вспыхнувшие за деревней три красные ракеты. Донеслись автоматные очереди. В тот же миг залился свисток: в атаку! Автоматчики рванулись к деревне.
Всё перемешалось в ночной мгле. И с тыла и с фронта секли по немцам свинцовые ливни. Над полем разнеслось такое многоголосое и громкое ура, что, казалось, оно вырывается из сотен глоток. Парторг Сень включил радиорепродуктор с усилителем и запустил пластинку...
Гарнизон Мендухари, днем остановивший батальон, двигавшийся при поддержке танков, сейчас не устоял против роты автоматчиков и бежал. Лишь в отдельных местах завязывались горячие схватки.
Тимофей и Виктор Ивановы действовали в правофланговой группе. Не успели они приблизиться к строениям, как из развалин сарая застрочил пулемет. Снова пришлось залечь. Тимофей подкрался к немцам, ловко метнул гранату. Услышал стоны. Капут!
Побежали дальше. Из каменного подвала вел огонь станковый пулемет. Опять залегай.
- Обожди! - бросил другу Виктор и пополз к массивным бетонным трубам, лежавшим у дома. Скрылся в одной из них, но вскоре выполз обратно.
- По этим трубам и подберемся.
Последнее бетонное кольцо лежало метрах в тридцати от подвала.
- Покатим, - шепнул Тимофей.
Автоматчики, упираясь ногами в снег, начали толкать тяжелую трубу. Она сперва не поддавалась, примерзла к земле. Долго мучились, но стронули с места. Пот лил ручьем, соленые капли слепили глаза, а всё же они подкатили бетонную громадину к самой амбразуре. Швырнули вниз по гранате, и пулемет замолчал.
В деревне еще гремели выстрелы. Тимофей и Виктор заторопились на помощь товарищам. В узкой улочке друзья разминулись. Тимофей! - окликнул друга отставший Виктор, но в ответ просвистела пуля. Боец камнем упал в снег, дал очередь и тотчас скрылся за углом дома. Позиция оказалась неудобной - автомат он держал в левой руке, но это не помешало солдату уложить еще трех гитлеровцев.
Где же Тимофей? - беспокоился Виктор.
Рота захватила три вражеские батареи со штабелями снарядов, много других трофеев. Подсчитывать их не стали - некогда. Командир приказал занять круговую оборону в полукилометре впереди деревни. Виктор и автоматчик Хазов отрыли в снегу несколько окопчиков, положили рядом с собой по трофейному автомату с несколькими снаряженными магазинами.
Еще не рассвело, когда немцы предприняли контратаку. Минут десять обстреливали деревню из орудий и минометов. Массальский смеялся, - в Мендухари он не оставил ни одного человека.
Артиллерия перенесла огонь, показались фигуры немецких солдат. Их подпустили близко и ударили неожиданно из пулеметов и автоматов.
Иванов и Хазов, перебегая с места на место, не жалели патронов. Врагу, вероятно, казалось, что на их участке обороняется не меньше отделения наших бойцов.
Приближалось утро. Настороженная тишина, нарушаемая редкими выстрелами, нависла над Мендухари.
- Как будто успокоились, - глухо проговорил Виктор, расправляя занывшие плечи. Много сил отняла эта боевая ночь. Подремать бы...
- Жив! - вдруг раздался над самым ухом голос Тимофея.
Виктор обнял друга.
- Куда же ты пропал? - укорял он Тимофея.
- А ты куда? Ну ладно, разберемся, скоро нас сменят.
Мимо автоматчиков прошагали два отделения.
- Жми, гвардия! - крикнул однополчанам Тимофей. - Немцам тут ночью спать не давали. Носом клюют.
- И днем не отдохнут, - донеслось в ответ. На рассвете Афанасьев перенес в Мендухари свой командный пункт.
- Благодарю автоматчиков, гвардии капитан! - сказал он Массальскому.
- Задачу мы выполнили, - ответил командир роты. - Давайте новую, пока народ веселый, товарищ подполковник.
- Подержу вас пока в резерве. Отдыхайте. Теперь очередь Ефименко.
За ночь батальон Ефименко отдохнул. Подошли танки, подтянулась артиллерия. Афанасьев приказал батальону занять Солози, еще один сильный опорный пункт противника на дороге Пушкин - Красное Село.
- В лоб не лезть, - предупредил он комбата. - Знаешь, ведь тут у них каждый метр пристрелян.
6
Мощные удары с малой земли и из-под Пулкова поколебали вражескую оборону. Северный вал затрещал в разных местах. С гулом канонады на фронте смешивались раскаты взрывов в немецком тылу - партизаны громили неприятельские гарнизоны, пускали под откос поезда с техникой и живой силой.
Фронт под Ленинградом и почти на всем северо-западе превратился для фашистов в огнедышащий вулкан. Командующий группой Север фельдмаршал фон Кюхлер нервничал, заклинал командиров частей стоять на месте, бросал в бой свежие силы, чтобы одержать наступление советских войск.
В полосе наступления гвардейского корпуса появились новые немецкие части, подошедшие из Пушкина, Гатчины.
- Штопают Тришкин кафтан, - определил Симоняк. - Надолго ли их хватит?