- Главное заключается вот в чем... - Командарм водил по карте указкой, рисуя выгодное оперативное положение группы Висла по отношению к нашим войскам. - Видите, как они нависают над нами с севера. Как доносит наша разведка, противник готовится нанести контрудар по флангу и тылу наших армий... Будьте всегда начеку.
В группу армий Висла входили 2-я и 11-я полевые и 3-я танковая армии; последняя располагалась по западному берегу Одера. Организационно включалась в Вислу и 9-я армия. Она прикрывала берлинское направление с востока, действовала против центра и левого крыла 1-го Белорусского фронта.
Задержать, а то и сорвать наступление советских войск на берлинском направлении, выиграть время и склонить военных союзников на сепаратный мир вот на что уповал Гитлер. И верный его оруженосец Генрих Гиммлер делал всё, чтобы Висла оправдала свою миссию. Отсюда и безрассудная ярость сопротивления вражеских войск.
Разгром Восточно-Померанской группировки врага Ставка поручила 2-му Белорусскому фронту маршала Рокоссовского. Войска же 1-го Белорусского должны были в это время ликвидировать окруженные группировки в Познани, Шнайдемюле, Дойч-Кроне, Арнсвальде, расширить плацдарм на левом берегу Одера и одновременно готовиться к наступлению на берлинском направлении, выводя к Одеру основные силы правого крыла фронта. Туда двигалась и 3-я ударная. Симоняк уже несколько раз выбирался к реке, бродил по ее берегу в солдатской одежде, прикидывал, как лучше форсировать Одер и устремиться вперед на Берлин, до которого от передовых частей оставалось шестьдесят километров.
12-й гвардейский корпус генерала А. Ф. Казанкина занял оборону почти на тридцатикилометровом фронте между деревнями Клайн Бутциг и Ландек.
- Держите ухо востро, товарищ Казанкин, - наказывал Симоняк комкору. - Ваш корпус поставлен на стыке двух фронтов. Противник может сюда хлынуть - уж очень заманчиво для него ударить нам во фланг и тыл. Заодно может попытаться вызволить своих из Шнайдемюля. Там в котле более чем двадцать пять тысяч гитлеровцев.
- Ясно, товарищ командующий. Другой корпус 3-й ударной - 7-й стрелковый генерала В. А. Чистова находился в это время (в десятых числах февраля) на марше, двигаясь на запад, в район Каллис, Реетц, от которого уже оставался небольшой переход до Одера. И 79-й корпус С. Н. Переверткина, расположенный восточнее Платова, готовился к новому переходу...
Симоняку, как всегда, не сиделось на месте. Юркий виллис мчал его в корпуса, дивизии. Дни стояли теплые. На полях стаял почти весь снег, обнажив черную вязкую землю. Вдоль дорог выстроились деревья, они разделяли и прямоугольники полей отдельных хозяев. Глядя на эти изгороди, Симоняк представил себе ширь колхозных полей в родной стране, где уже давно распаханы все межи. Невольно подумалось о старенькой матери - каково-то ей там в колхозе далекой отсюда станицы Темижбекской. Лишь одну весточку получил от нее. Обязательно надо написать ей и дочерям. Дела на новом месте так захватили, что редко он брался за перо...
Рано утром 14 февраля командарма разбудил звонок начальника штаба фронта Малинина. Он передал приказание комфронта маршала Жукова выдвинуть один из корпусов для разгрома шнайдемюльской группировки, вырвавшейся из окружения и двигающейся на север.
Шнайдемюль, узел нескольких железных и шоссейных дорог и крепкий узел обороны в так называемом померанском валу, сооруженном еще в тридцатые годы вдоль старой немецко-польской границы, войска 1-го Белорусского обошли во время стремительного январского наступления. Отрезанный от своих войск, вражеский гарнизон чувствовал себя за мощными военно-инженерными сооружениями, окружавшими город, словно в крепости. Гарнизон имел много полевых орудий, минометов, зениток и даже самолетов. По воздушному мосту шла эвакуация раненых из города и доставка гарнизону боеприпасов, пополнения, продовольствия.
Уничтожение шнайдемюльского котла поручили оперативной группе войск под командованием генерала Кузьмина. Она начала бои 1 февраля, и только двенадцать дней спустя ей удалось продвинуться непосредственно к городу, лишить врага авиационных площадок и аэродрома. Но ночью 13-го, оставив в городе небольшое количество войск, основные силы гитлеровцев прорвались в районе Шенфельда и пятью колоннами стали продвигаться на соединение со своими главными силами в районе Ландек.
Всего этого командарм еще не знал. После звонка Малинина он немедленно вызвал к себе командира 79-го корпуса С. Н. Переверткина. Его дивизии были ближе других от Шнайдемюля. Когда Переверткин приехал, у Симоняка находился начальник штаба армии Букштынович.
- Вот что, Семен Никифорович, - обратился Симоняк к командиру корпуса. Звонили из штаба фронта. Фашисты вырвались из Шнайдемюля. Надо на них снова аркан набросить. Смотрите.
Трое генералов склонились над картой. Не всё им еще было ясно. Но одно являлось несомненным: враг не преминет воспользоваться почти сплошной лентой лесов, которая тянется от Шнайдемюля вдоль реки Кюддов на север.
- Надо немедленно перебросить дивизии корпуса к лесным дорогам и магистрали из Шнайдемюля на север, перехватить их, и не в одном месте... Если где и пробьются, натолкнутся на новый заслон. Так, Семен Никифорович?
- Безусловно, товарищ командующий.
Комкор уехал, а Симоняк еще долго не отрывался от карты. Опять расползутся ядовитые змеи по земле. Надо быстрей их уничтожить. Командующий предложил начальнику штаба армии чаще запрашивать штаб 79-го корпуса - как там у них развернутся боевые действия.
Добравшись из штаба армии к себе, комкор по очереди вызывал к телефону командиров дивизий.
- Василий Митрофанович, - услышал Шатилов его встревоженный голос, - немцы прорвались из Шнайдемюля. Двигаются на север и северо-запад. Точными данными о противнике мы не располагаем. Так что быстрее проведите разведку и выдвигайте дивизию на запад, наперерез группировке. Ни один фашист не должен уйти, слышишь?
Шатилов ждал появления противника с севера. А тут? Но на войне нет места удивлению, она всегда полна неожиданностей. И комдив приказал немедленно организовать разведку, срочно готовить полки к выступлению.
Вскоре пришли первые донесения от разведчиков, посланных в разные направления: двигаются две вражеские колонны с танками и самоходками - одна колонна несколько восточнее реки вдоль лесной опушки, другая - прямо через гущу леса. Командир 150-й стрелковой тут же поставил задачи полкам: 756-му Ф. М. Зинченко преградить путь первой колонне, 674-му А. Д. Плеходанова перехватить дорогу выше и истребить вторую колонну, а 469-му М. И. Мочалова создать второй заслон в глубине, еще севернее...
На дивизию Шатилова и выпали наибольшие испытания и наибольший успех в разгроме шнайдемюльской группировки.
За ночь и день 14 февраля первые колонны гитлеровцев успели значительно продвинуться к северу.
Вечером упорный бой завязался вблизи небольшого городка Гурзен, километрах в двадцати пяти от Шнайдемюля. Бой тут длился всю ночь. Гитлеровцы ожесточенно рвались вперед. Им удалось пробиться сквозь первый заслон, но затем они попали под новый удар.
Пятнадцатого февраля бои разгорелись с еще большей силой. На север пробивалась новая колонна, стремившаяся соединиться с остатками авангардных групп. Уже в четыре часа утра гитлеровцы атаковали район высоты 106,5 западнее Гурзена, где оборону держал второй батальон полка Зинченко; они оттеснили батальон, захватили селение Хоэнфир, севернее Гурзена, и повели атаки на северо-восток, на Радовнитц, где стоял батальон В. И. Давыдова из 469-го полка. Батальон держался стойко, и хотя гитлеровцы его значительно количественно превосходили, пробиться не смогли. Сконцентрировав силы, противник во второй половине дня возобновил атаки, бросив на наш батальон до полка пехоты с двадцатью танками и штурмовыми орудиями. Но и эта атака не принесла гитлеровцам успеха. Они не сумели овладеть Радовнитцем и открыть себе путь на север. Напряженный бой длился пять часов. Неизвестно, однако, чем бы он закончился, не появись тут по приказу командарма 164-й полк 33-й стрелковой дивизии. Полк развернулся и с ходу атаковал гитлеровцев во фланг. Неожиданный удар опрокинул врага, бросившегося бежать назад в Хоэнфир и в леса западнее его. Наши подразделения энергично преследовали гитлеровцев и нанесли им большие потери, захватили в плен более тысячи солдат и офицеров и богатые трофеи. Острые схватки происходили и на многих других участках. Третий батальон 756-го полка, которым командовал С. А. Неуструев, тот самый, чьи бойцы спустя пару месяцев водрузили красное знамя над рейхстагом в Берлине, нанес внезапный удар по голове одной из колонн в районе Дойч-Фир. Во вражеской колонне началась паника, которая и помогла Неуструеву довершить разгром. Гитлеровцы, однако, спустя час снова предприняли атаку на позиции батальона. Неуструеву пришлось бы туго, но ему на помощь подоспели части 207-й дивизии И. П. Микули. К шести часам вечера и с этой колонной было покончено. Гитлеровцы оставили на поле боя тысячу убитых.