Таковы были довольно скромные итоги четырехлетней учебы. Они выглядели особенно слабо на фоне значительных достижений других выпускников курса. Этот выпуск Вест-Пойнта вообще вошел в историю вооруженных сил США: из 168 выпускников 56 дослужились до генеральского звания[81]. Был среди них и Омар Брэдли, известный военачальник армии США в годы Второй мировой войны. 12 июня 1915 г. решением экзаменационной комиссии выпускнику академии Вест-Пойнта Дуайту Эйзенхауэру было присвоено звание лейтенанта армии США. Его перспективы в армии не были особенно обнадеживающими: невысокие оценки, полученные в результате четырехлетней учебы, и тяжелое повреждение колена не сулили ничего хорошего. Эйзенхауэр даже подумывал о том, что лучшее решение для него – уехать в Аргентину и стать там чем-то вроде ковбоя XX в.[82]
Впрочем, природный оптимизм не покидал Дуайта. Он был убежден, что получит назначение на Филиппины, и даже приобрел белую форму, необходимую для службы в тропиках. Но надежды Эйзенхауэра не оправдались. Вместо экзотических филиппинских островов его направили в захолустный форт Сэм Хьюстон, недалеко от Сан-Антонио, штат Техас[83].
15 сентября 1915 г. выпускник Вест-Пойнта лейтенант Эйзенхауэр прибыл к месту назначения. Это было возвращение в штат, где он родился, в знакомые прерии Запада. Жизнерадостный лейтенант был доволен: в Техасе все было, почти как дома – бескрайние просторы, ковбои, такие же, как в Канзасе, климат и ландшафт. В свободное от службы время Дуайт любил оседлать коня и промчаться галопом по безбрежным прериям.
Монотонная служба в отдаленном форте скрашивалась общением с сослуживцами и столь любимой им карточной игрой. Офицеры форта нередко наведывались в соседний Сан-Антонио. Это был старинный испанский город, претендовавший на то, чтобы считаться американским, – так писал о Сан-Антонио один из техасских авторов. Молодые бравые офицеры были желанными женихами для местных невест, и в многочисленных церквах Сан-Антонио нередко проходили обряды бракосочетания между ними и девушками из лучших семей города.
Начиная с 1910 г. в Сан-Антонио с сентября по март постоянно проживала семья Даудов из Денвера. Джон Дауд, глава семьи, был крупным бизнесменом, который сделал быструю и успешную деловую карьеру. Тяжело больная дочь Даудов Элеонора по предписанию врачей должна была в это время года находиться в районе с теплым климатом. Поэтому супруги Дауды и их четыре дочери приезжали в Сан-Антонио, где сразу же окунались в «светскую» жизнь города, неотъемлемым атрибутом которой было общение с офицерами расквартированных поблизости воинских частей. – В 1912 г. Элеонора умерла, но Дауды продолжали проводить зиму в Сан-Антонио, так как остальные три дочери не отличались крепким здоровьем. Вскоре после приезда в форт Сэм Хьюстон Дуайт Эйзенхауэр был представлен одной из них. «Ее настоящее имя было Мария, но все называли ее Мэми»[84]. Это была хрупкая, болезненная, но очень красивая девушка, лечившаяся в Сан-Антонио от ревматизма.
Молодой лейтенант не был особенно горячим поклонником прекрасного пола. Во всяком случае, он не намеревался жениться. Более того, он был даже членом негласного общества, являвшегося чем-то вроде кружка женоненавистников. В «общество», помимо, Айка входили еще два его товарища. Они были настолько «последовательными» холостяками, что все трое женились спустя год после окончания Вест-Пойнта.
Восемнадцатилетняя Мэми произвела огромное впечатление на Дуайта. Решение было быстрым и окончательным: эта девушка должна стать его женой. Но задача была не из легких. Красивая и богатая Мэми Дауд имела много поклонников, и молодому лейтенанту пришлось вести настоящую осаду дома своей избранницы. Когда на следующий день Мэми вернулась с прогулки, слуга доложил ей, что «каждые пятнадцать минут звонил какой-то мистер с неразборчивой фамилией»[85]. На все предложения Дуайта о встрече девушка отвечала вежливым, но решительным отказом. Так продолжалось довольно долго, хотя молодой широкоплечий лейтенант был далеко не безразличен ей. Да и ее родители сочли неудобным отказывать в посещении дома представителю столь уважаемых в Сан-Антонио военных кругов.
Наконец Дуайт был приглашен в дом. Новый кавалер Мэми произвел на семью очень благоприятное впечатление. Он был обаятелен, выдержан, умел в спокойной, ненавязчивой манере поддержать разговор. Среди поклонников мисс Дауд было немало офицеров более высокого ранга, которые могли предложить ей значительно больше, чем молодой Эйзенхауэр[86]. И все же предпочтение было отдано именно ему.
Эта победа была особенно значительной, если учесть, что жениха и невесту разделяла настоящая социальная пропасть. Однако Дуайта «ни в коей мере не смущала разница в экономическом и социальном положении Даудов и Эйзенхауэров»[87].
1 июля 1916 г. молодые люди стали мужем и женой. В тот же день Дуайт получил своеобразный свадебный подарок от своего начальства. Ему было присвоено звание старшего лейтенанта.
Теперь предстояло посетить Абилин. Дуайт немало волновался перед этой поездкой: как встретит мать невестку? Опасения оказались напрасными. Родители, так и не дождавшиеся рождения собственной дочери, встретили Мэми исключительно тепло и радушно. Она была принята в доме Эйзенхауэров как действительно родной и по-настоящему близкий человек. Единственное, пожалуй, что не нравилось Иде в миловидной и приветливой невестке, это ее привычка называть мужа Айком. Когда вскоре после женитьбы Мэми писала в Абилин, что они приобрели с Айком моторную лодку и в свободное время с удовольствием совершают на ней прогулки, Ида отвечала: «Все это хорошо. Но кто этот Айк, с которым ты катаешься на лодке?»[88].
Здесь, в Абилине, произошла и первая размолвка между молодыми супругами. Вскоре после приезда к родителям Дуайт по старой холостяцкой привычке пошел в любимое кафе. Час проходил за часом, а Дуайт все не возвращался. Свекровь успокоила невестку, сказав, что сын отправился на встречу с друзьями и играет в карты. Мэми предъявила супругу жесткий ультиматум: прекратить игру и немедленно возвратиться домой. Дуайт ответил, что это не в его правилах. Домой он вернулся в два часа ночи. Неизвестно, о чем говорили в ту ночь Дуайт и Мэми, но все биографы отмечают, что отныне Эйзенхауэр всегда согласовывал свои развлечения с мнением жены. В частности, в президентские годы, когда он получал приглашение друзей на партию в бридж или гольф, Эйзенхауэр принимал такие предложения, только учитывая ее мнение.
Когда Дуайт надел военную форму с лейтенантскими погонами, в Европе уже год шла Первая мировая война. Влияние изоляционистов, противников вступления США в европейскую войну, было очень значительным, но участие в ней сулило такие огромные прибыли американскому монополистическому капиталу, что вопрос этот был, по существу, предрешен. Однако правящие круги Соединенных Штатов не спешили ввязываться в мировую бойню, считая, что еще не настало время делить богатые военные трофеи.
Воздействие европейских событий на США в значительной мере амортизировалось безбрежными просторами Атлантики, отделявшими страну от европейского театра военных действий, но с каждым годом оно становилось все более отчетливым в сфере и политики, и экономики.
Развитие событий на далеких фронтах Европы заставило каждого кадрового военного определить свое место с учетом неизбежного участия США в войне. Дуайт Эйзенхауэр принял решение поступить в авиацию – совершенно новый вид вооруженных сил, который только начинал создаваться. Он относился к тем немногим в то время военнослужащим, которые предвидели большие перспективы военной авиации, имеющей реальную ценность[89].