19 сентября 1941 г., по прошествии всего менее месяца, новый казачий полк численностью в 77 офицеров и 1799 нижних чинов стал реальностью. Кононову пришлось отказаться от части своих бывших солдат, поскольку они не являлись казаками, хотя на неказачий элемент приходилось до сорока процентов личного состава полка. Тех, кого он не взял в свой полк, не отправили в лагеря для военнопленных, а включили в состав подразделений гражданской администрации или же распределили в полицейские части.
Тем временем Шенкендорф обеспечил личный состав вооружением и снаряжением и сам зачитал приказ ОКХ об учреждении 120-го Донского казачьего полка. Полковым знаменосцем стал донской казак по фамилии Белоградов, просидевший двенадцать лет в сталинских концлагерях; двое его братьев и четверо сыновей были замучены тайной полицией.
Кононов надеялся на создание в ближайшее же время более крупных частей, чего, однако, не произошло. Более того, 27 января 1943 г. ему сообщили о том, что существование русских подразделений численностью свыше батальона запрещается, а потому его полк переименовывается в 600-й Донской казачий дивизион; хотя он на тот момент состоял из почти двух тысяч человек и в феврале ожидал приема в свой состав еще тысячи.[79] Впоследствии было сформировано особое бронетанковое подразделение, названное 17-м казачьим танковым батальоном; приданное германской 3-й танковой армии, оно периодически принимало участие в боевых действиях на фронте. Сто двадцать человек из батальона Кононова, переодетые в советскую форму, проникли в расположения русских частей в районе г. Великие Луки. Им удалось захватить в плен советский военный трибунал — пять военных судей и двадцать одного охранника, освободить сорок одного приговоренного к смерти красноармейца и завладеть важными документами.
Приезд Власова наполнил батальон новой надеждой. Личный состав интерпретировал деятельность генерала как знак роста понимания со стороны немцев. Кононов и Власов быстро пришли к взаимопониманию и сошлись на решении о создании казачьего соединения в рамках будущей освободительной армии. Кононов, всегда враждебный к идеям сепаратизма, оставался в рядах сторонников такой идеи до самого конца войны.[80]
В Бобруйске — т. е. на следующей остановке в ходе поездки — местное подразделение пропаганды планировало транслировать речь Власова по радио. Однако наверху — в Министерстве пропаганды — инициативу не одобрили. Тогда с тем чтобы как можно шире разнести весь о визите Власова, в новостях передали о том, что он приезжает на радиостанцию с целью проверки ее работы. В Бобруйске Власову представили подробное описание состояния дел в крупном районе на оккупированной территории, находившемся под управлением русской администрации. Данный район, расположенный в зоне ответственности 2-й танковой армии, находился неподалеку от линии фронта и имел своим центром поселок Локоть на восточной опушке большого лесного массива, протянувшегося на юг от Брянска. И здесь командование Вермахта демонстрировало больше понимания политической необходимости, чем немецкие гражданские власти. Эксперимент в районе Локтя служил одним из наиболее убедительных примеров того, чего можно было бы достигнуть, если определяющим в политике стало бы понимание реальности, а не иллюзии и попытки проведения в жизнь утопических планов.
Положение в данном районе, на центральном участке фронта, отражало все проблемы, с которыми приходилось сталкиваться на оккупированных территориях. Партизаны всегда имели возможность скрыться в глубине обширных первобытных лесов региона. Плодородные поля, обрабатывавшиеся крестьянами, располагались поблизости от крупных городов Орла и Брянска. Здесь удалось создать первый крупный район, управляемый русскими, где были поставлены в строй и введены в действие первые части русских добровольцев. Инициатива и отвага командующего 2-й танковой армией генерал-полковника Шмидта, который не побоялся принять надлежащие меры за спиной ставки фюрера и вопреки желанию Гитлера, помогла установлению дружбы и взаимного доверия между военной администрацией и населением.
Настроения были однозначно антисоветскими. Крестьяне поделили имущество колхозов сразу после отхода Красной Армии и вооружились оружием, которое побросали красноармейцы, с тем чтобы защищать села от рассеявшихся солдат и противодействовать карательным акциям партизан. Такая тенденция оказала влияние также и на военнослужащих Красной Армии, которые после завершения боев в Брянском котле тысячами разбрелись по лесам. Многие нашли приют в окружающих селах, где не хватало рабочих рук. Остальные сдались немцам и были задействованы в частях или вступили в местную милицию. Таким образом, некое движение противников сталинского режима образовалось в регионе даже до установления в нем немецкой администрации. Первым представителем власти в районе пос. Локоть стал высокий, видный инженер по фамилии Воскобойник — человек выдающегося ума и одаренный оратор. За несколько недель ему удалось создать нечто вроде автономной администрации, которую поначалу охранял от партизан вооруженный отряд общей численностью пятьсот человек.
Такую ситуацию застал в этих краях Вермахт, и генерал Шмидт узаконил статус территории как автономного района под управлением русских. Вся полнота исполнительной власти была возложена на русских, и все немецкие войска и органы управления, за исключением маленького штаба связи, были оттуда отозваны. Русские приняли на себя обязанности по поддержанию порядка, ведению борьбы с партизанами и по снабжению немцев четко оговоренным количеством провианта.
С течением времени территория автономии расширялась до тех пор, пока не стала включать в себя восемь районов с населением в 1,7 млн. человек. При этом в ее распоряжении имелась бригада, насчитывавшая более чем 20 тыс. человек, под русским командованием, — этого числа вполне хватало для того, чтобы держать территорию свободной от партизан вплоть до отступления немцев. Бригада — ее личный состав носил советскую форму с национальной эмблемой и погонами — состояла из пяти пехотных полков, одной бронетанковой бригады, укомплектованной двадцатью четырьмя танками Т-34,[81] одного инженерно-саперного батальона, одного охранного батальона и одного дивизиона противовоздушной обороны. Русские, рассматривавшие эту бригаду как часть будущей освободительной армии, официально называли ее Русской освободительной народной армией (РОНА). Нередко в РОНА перебегали и партизаны, некоторые из которых приходили туда из районов, расположенных на удалении в сто километров. Так, в конце весны 1943 г. в Локоть прибыл целый отряд из восьмидесяти человек с командиром во главе.
После того как Воскобойник погиб в бою с партизанами, главой автономного округа и командиром бригады сделался другой инженер по фамилии Каминский, которого генерал Шмидт произвел в бригадные генералы. Под началом Каминского, поддерживавшего плотные контакты с немцами, округ стал воплощать в себе образец того, чего могли достигнуть русские без вмешательства немцев. Там издавалась собственная газета, работал театр, банк, несколько заводов и фабрик, вошли в строй две больницы с русским медперсоналом. Существовала даже своя налоговая служба. В результате восстановления личной собственности экономика региона быстро пошла на поправку, уровень жизни населения превосходил все показатели по оккупированным территориям. Поставки сырья и продовольствия немецкой армии осуществлялись образцово.
Планировалось даже создание «национал-социалистической» партии, хотя это предприятие сделало не более нескольких робких шагов. Как бы то ни было, эта так и не созданная партия не претерпела влияния немецкой национал-социалистской идеологии, которой русские не понимали и не принимали.
Хотя власть Гиммлера не распространялась на территории под управлением армии, генерал Шмидт хотел дополнительно подстраховать вышеописанные начинания посредством привлечения офицера связи Службы безопасности СС при армии.
В конце 1942 г. Каминский представил вниманию генерала Шмидта служебный доклад с перечнем достижений и с приложением дальнейшего плана действий. В документе этом он не преминул заметить, что постоянное нежелание очертить позитивные политические цели может привести к нежелательной смене настроений у населения. По сути своей, предложения Каминского повторяли собой то, что уже предлагалось в сотнях служебных записок, в рапортах и докладах немцев и русских: русская автономная администрация на всех оккупированных территориях; возглавляемая русскими командирами освободительная армия; русский оппозиционный режим и гарантии независимости России в ее границах по состоянию на 1938 г. Генерал Шмидт лично представил все эти предложения вышестоящему начальству и… был быстро отозван с Восточного фронта.