Важную роль в образовании Суворова занимала религиозная сторона; он отличался набожностью и благочестием, любил сидеть над библией и изучил в весь церковный круг.
Увлеченный примерами военных знаменитостей, он ими только и жил. В нем выросла и окрепла ненасытная страсть военного славолюбия, которая прошла через все его существование и сделалась самым большим горем и самой большой утехой его жизни.
Находясь в полку и продолжая работать над своим образованием, он посещал кадетский корпус и продолжал усиленно заниматься дома, на небольшой наемной квартире, ибо в казармах не жил. Все его время уходило на службу, на посещение кадетского корпуса и домашние занятия; он решительно не бывал нигде, кроме этих мест. Получая от отца небольшую сумму на свое содержание, Суворов ухитрялся экономить и все скопленное употреблял на покупку книг; он доставал книги на прочтение отовсюду, где только мог.
Он понимал, что без науки самому храброму офицеру трудно сделаться искусным офицером. Занимаясь теорией военного дела многие годы, он относился к изучаемым предметам самостоятельно и свободно. Все, добытое путем науки, в Суворове перерабатывалось совершенно и принимало свое собственное обличье, которое иногда как будто отрицало самый образец. Позже, в переписке и беседе, он часто вспоминал чтимые им имена Александра, Цезаря, Аннибала и любил на них ссылаться. Военный его гений, несмотря на всю оригинальность, выработался под влиянием классических впечатлений.
Поступив в полк на 15 году от роду, он сделался действительным солдатом. Служба не была для него навязанным судьбой тяжким трудом; не представлялась рядом скучных, формальных обязанностей. Он ей учился с увлечением, знакомился во всех подробностях, для него даже необязательных; нес на себе обязанности солдата в служебных положениях важных и неважных, легких и трудных. Для него это было нужно, как нужны были научные занятия. Изучить солдата во внешнем его быте до мельчайших подробностей обычаев и привычек и во внутренней его жизни до тайных изгибов его верований, чувств, понятий - есть в сущности мысль простая для того, кто задался такою целью, как Суворов. Трудность заключалась в исполнении: требовались необычайные воля, постоянство и выдержка. Суворов обладал этим и потому цели достиг.
Его втянула в себя солдатская среда. В русской солдатской среде много привлекательного. Здравый смысл с безобидным юмором; мужество и храбрость спокойные, без поз и эффектов, но с искренним добродушием; уменье довольствоваться малым, выносить невзгоды и беды просто, как обыденные неудобства. Суворов, погрузившись в солдатскую среду для её изучения, не мог не испытать её влияния. Впоследствии мы находим подтверждение этой мысли в его словах: он не раз пытался извинить себя тем, что судьба определила ему сложиться в солдатской среде.
В бытность солдатом он изучил воинские уставы и постановления, был на строевых ученьях и ходил в караул, чистил ружье, называя его своей женой, разделял с нижними чинами служебные труды. Он продолжал начатую дома закалку, укрепил здоровье и, будучи с виду тщедушным и хилым, лучше иных здоровяков переносил всякого рода лишения. Подробностей о его службе в нижнем звании до нас не дошло, кроме случая, который он сам потом рассказывал.
В Петергофе он стоял на часах у Монплезира. Императрица Елизавета проходила мимо, Суворов отдал ей честь. Государыня обратила на него внимание и спросила, как зовут. Узнав, что он сын Василия Ивановича, который был ей известен, она хотела дать ему серебряный рубль. Он отказался взять, объяснив, что караульный устав запрещает брать часовому деньги. "Молодец", сказала Государыня: "знаешь службу"; потрепала его по щеке и пожаловала поцеловать свою руку. "Я положу рубль здесь, на земле, как сменишься, возьми". Крестовик этот Суворов хранил всю жизнь.
В 1747 г. он был произведен в капралы, через 2 1/2 года в подпрапорщики, в 1751 г. в сержанты. Из двух сохранившихся подорожных видно, что сержант Суворов был послан в Дрезден и Вену с депешами в 1752 г., где находился с марта по октябрь. Причиной выбора было, конечно, знакомство его с иностранными языками. Ротный командир его говорил Василию Ивановичу, что он сам напрашивается на трудные служебные обязанности, никогда ни для каких надобностей служебных не нанимает за себя солдат, а исполняет сам; любит учить фронту, причем весьма требователен; большую часть времени проводит в казармах; солдаты очень его любят, но все считают чудаком.