5 апреля в Валеджио Суворову представились австрийские генералы. Он был любезен, выказал приветливость Меласу и Краю, последнему сказал, что тот открыл ему путь к дальнейшим победам. Затем Суворов пожелал видеть войска, для чего все войска из окрестностей Валеджио собрали на смотр. Более часа пристально и внимательно всматривался он в проходившие перед ним войска и, когда смотр кончился, сказал окружавшим: "Шаг хорош, победа!"
Австрийские войска были во многих отношениях хороши, и Край между австрийскими генералами итальянской армии занимал по боевым качествам едва ли не первое место, но в отзыве главнокомандующего все-таки была преувеличенная похвала, понятная и необходимая для первого знакомства. В близком кружке Суворов был не так снисходителен и, хваля действия Края при Маньяно, он однако указывал на неполноту победы, насмешливо говоря: "но вдруг нечистый дух шепнул - унтеркунфт (домой!),и преследование остановилось".
Суворов решил выждать два дня для подхода русских войск и немного подучить австрийцев. Русские офицеры были посланы в австрийские полки для передачи им Суворовских требований. Шателер предложил Суворову провести рекогносцировку. "Рекогносцировки"? возразил с досадою Суворов: "не хочу; они нужны только для робких и предостерегают противника; кто хочет найти неприятеля, найдет и без них... Штыки, атаки, удар - вот мои рекогносцировки". Шателеру вероятно впервые привелось услышать такое резкое осуждение излюбленных австрийцами приемов, но он скоро должен был убедиться, что под прихотливою манерою выражаться чудаковатый фельдмаршал скрывал замечательно верный военный взгляд.
Суворов составил несколько небольших наставлений в виде приказов по войскам. Приводя австрийцев к штыку и сабле, как к решителям победы, Суворов дает короткие наставления и по другим предметам, даже такого общего смысла, как сознательное отношение к службе. Встречаются тут в тактических приемах и некоторые перемены против "Науки побеждать", вследствие изменившихся условий боя. Но Суворовские взгляды и требования до того не подходили к общепринятому шаблону, что повергли австрийцев в большое изумление, чему отчасти способствовала и внешняя сторона наставлений - отрывочный, лаконический, неправильный язык.
Подготовка австрийских войск продолжалась два дня, и повторение предполагалось в будущем, при дневках и других остановках.
7 апреля подошли все русские войска; на следующий день армия двинулась тремя колоннами к р. Киезе, но 9-го опять простояла. В голове колонн посланы были казаки, к австрийскому авангарду присоединен Багратион. Русскому корпусу Розенберга придано несколько австрийских эскадронов, в том числе 4 от полка Карачая, старого знакомца и любимца Суворова. 10 апреля армия направилась к реке Мелле.
Французы отступали к Адде, истребляя или бросая все, что не могли взять, и удерживали лишь тыльные крепости. Первым таким пунктом на пути союзников была Брешиа, значительный город с цитаделью. Понимая цену впечатления от первой боевой встречи с французами, Суворов приказал Краю штурмовать Брешию, если она не сдастся добровольно. Австрийцы, подойдя к городу, открыли по нем артиллерийский огонь и заняли командующие высоты с северной стороны. Багратион стал с запада и преградил французам пути отступления. Французский генерал Бузэ не мог с малыми силами оборонять город и занял цитадель. Жители города, раздраженные поборами и насилиями французов, отворили союзникам ворота и опустили мосты, а сами бросились грабить дома французских сторонников и рубить деревья вольности. Австрийцы и Багратион одновременно вошли в город и стали готовиться к штурму цитадели, так как на предложение сдаться Бузэ отвечал выстрелами. После нескольких часов канонады Бузэ сдался. Гарнизон вместе с госпиталем оказался в 1264 человека; орудий союзникам досталось 46.
Дело было не крупное, но важное, как первый шаг. В Вене были довольны, в Петербурге тоже. Находясь в Павловске при получении известия, Император Павел приказал отслужить в придворной церкви благодарственный молебен и провозгласить многолетие "победоносцу Суворову-Рымникскому". Такой же молебен отслужен и в Петербурге; Государь удостоил Суворова милостивым рескриптом. Награждая отличившихся и во главе их князя Багратиона, Государь велел всем офицерам, бывшим в деле, объявить монаршее благоволение, а унтер-офицерам и рядовым выдать по рублю. "Дай Бог им здоровья", говорилось в конце рескрипта: "а бить неприятеля станем; этого дела они были и будут мастера".