В этот день у него был парадный обед; когда стали съезжаться гости, почетные жители и австрийские генералы, Суворов со всеми христосовался. Тогда же ему представлены были три пленные французские генерала, в том числе Серюрье; Суворов принял их ласково, пригласил к столу и похристосовался, заставляя по-русски отвечать: "Во истину воскрес". За столом, когда он изъявлял сожаление, что русских войск не было при вступлении в Милан, вошел Розенберг и доложил, что его корпус прибыл и стал лагерем близ города. С французскими генералами Суворов беседовал преимущественно о кампаниях последних лет и очаровал их любезностью, особенно Серюрье. Последний заметил к слову, что нападение русских на войска его дивизии (вероятно при Лекко) было слишком смелое; Суворов с тонкой иронией отвечал: "Что делать; мы, русские, без правил и без тактики: я еще из лучших". Прощаясь с Серюрье, он сказал, что надеется увидеться с ним в Париже. Это не было хвастовством: он действительно надеялся (о чем и писал Разумовскому) в будущем году дойти победоносно до столицы Франции.
Дело не было окончено: в цитадели сидели французы, и австрийско-русские войска заняли под городом три главные дороги, а один отряд стоял на городской площади. Суворов объявил Цисальпийскую республику не существующей и учредил временное правление, впредь до распоряжений из Вены, так как до Кампоформийского мира австрия владела большей частью Ломбардии. Остальное он предоставил барону Меласу, как снабженному от австрийского правительства известной долей доверия и полномочий. Мелас завел в Милане австрийские полицейские порядки, обезоружил и распустил народную гвардию, запретил ношение цисальпийского военного мундира, ввел в обращение билеты венского банка.
В две недели было сделано много. Не только в Ломбардии, Романьи и Легатствах, но и во всей Италии отозвались победы на Адде и взятие Милана,. Сторонники французов были обескуражены, а противники их подняли голову; местами подымались грозные народные восстания, происходили вспышки и делались попытки, хотя слабые, но показывавшие поворот народного темперамента. Но все это могло заглохнуть без новых успехов союзных армий.
В тылу оставалось в руках французов несколько крепостей. Ожидать их взятия, значило терять время на второстепенные цели, упуская главную - французскую армию. Армия, оставленная в покое, могла оправиться и усилиться резервами из Франции. Приходили известия о движении к северу французских войск из средней и южной Италии, под началом Макдональда. Нельзя было допустить их соединение с Моро.
В Милане Суворов передал Шателеру свои соображения и приказал написать план дальнейших действий. Шателер был удивлен и не удержался от вопроса: когда Суворов успел все это обдумать? 20 апреля Суворов отправил план на утверждение в Вену, а копии командующим рейнской и тирольской армиями.
Не ожидая взятия крепостей в тылу, оставить меньшую часть армии для их осады, а с остальной наступать, препятствуя соединению Макдональда с Моро. Для этого перейти реки Тичино и По, двинуться на Макдональда, разбить его и потом повернуть к Турину, к армии Моро. Связь между осадной и действующей армиями держать двумя отрядами. По взятии Мантуи и Пескьеры большей части осадной армии обложить Тортону, а остальной взять Геную при содействии английского флота. Северную Италию со стороны Швейцарии прикрывать двумя отрядами тирольской армии, которые содействуют в вытеснении французов с верховий Рейна и Инна. Командующий тирольскою армией Бельгард движется в Граубинден, а эрц-герцог Карл с рейнской армией идет между Базелем и Констанцем в тыл Массены. После этого итальянская и тирольская армии наступают двумя колоннами: одной к Тунскому озеру и Берну, другой в верховья Роны и по северному берегу Женевского озера.
План этот вполне отвечал цели войны, тогдашним обстоятельствам и расположению сил обеих сторон. Правда, он был смел и обширен, и многие его частности вероятно потребовали бы при исполнении перемены, но при огромном перевесе союзных сил нельзя было считать программу Суворова рискованной.
Не так взглянул на дело гофкригсрат. В Вене заготовлялось напоминание Суворову о прежде данной инструкции и подтверждалось "ограничивать главные действия левым берегом По", обращая особое внимание на покорение тыльных крепостей и указывалось на необходимость взятия Мантуи. Не успели отправить этот рескрипт, как получили план Суворова и написали дополнение. Правило - ограничиваться левым берегом По - не изменяется, но ему не противоречит завладение какой-нибудь крепостью правого берега невдалеке от реки; рекомендовалось, чтобы у Края было довольно войск для покорения Мантуи и прочие силы армии не были слишком рассеяны. Согласование движения войск трех армий признано невозможным. Если изгнание французов из Граубиндена завершится благополучно, то большая часть тирольского корпуса будет присоединена к итальянской армии. Движение к Лозанне или по тамошней дороге во Францию не допускать и в предположении. Пока не прибудет русский корпус Нумсена, рейнская армия не может действовать в Швейцарии, так как это подвергло бы опасности Австрийскую империю.