30 мая войска двинулись с разных сторон к Александрии, и 1 июня там сосредоточилось до 34,000 человек. Русские войска, выступившие из Турина, сделали в сутки 50 верст по дорогам, совершенно испорченным от проливных дождей; колонну сопровождал лишь самый необходимый, легкий обоз. Суворов объявил им благодарность в приказе по армии. Ожидалось еще 15000 человек, но австрийское провиантское управление, привыкшее распоряжаться заблаговременно и не допускавшее внезапности, объявило невозможным продовольствовать такую массу войск. Пришлось 2 июня вечером отсылать русские войска назад к Асти. Но 3 июня, собираясь выступить с ночлега на полпути, Розенберг получил от Суворова приказ, - идти на соединение с ним, потому что "Французы, как пчелы, почти из всех мест роятся к Мантуе".
Вечером 2-го оказалось, что все донесения о французах ложны. Макдональд не плыл морем к Генуе, Моро не получал подкреплений, кроме одного батальона, наступление его к Александрии и Тортоне было пустым слухом. Заметив внимание Суворова к вестям, Моро воспользовался этим и сам распустил слухи, подкрепив их движениями войск, нападениями на аванпосты союзников и т. п. Суворов попал в ловушку, и сначала не поверил смутным вестям о движении Макдональда вперед, к Модене и Реджио. Но 2-го вечером получил донесение, что граф Гогенцолерн с передовым отрядом 1 числа атакован большими силами при Модене и отброшен к Мантуе.
Суворов пишет, что новости сменяются ежеминутно, шпионы двойные, и служат обеим сторонам, и не станут рисковать из-за получения верных сведений. "Надо действовать по указаниям своего собственного разума, если не хочешь впасть в сомнамбулизм".
Макдональд мог напасть на Края, освободить Мантую, разбить несколько разбросанных корпусов и наделать больших бед, будучи подпущен слишком близко.
Суворов не потерял ни часа, хотя под Александрией сосредоточились не все войска и ему пришлось выставить меньшие силы. Из-за отсутствия переправ приходилось изменять маршруты: войска, несмотря на палящий зной, сделали переход в 45 верст, потеряв сутки из-за неготового моста.
К вечеру 31 мая Макдональд спустился с Апеннин на позицию от Болоньи до Веццано. На следующий день он атаковал передовой отряд Гогенцолерна и нанес поражение, взяв свыше 1,500 пленных, 3 знамени и 8 орудий. Макдональд был ранен. Он продолжал наступление, и 5 июня дивизия Отта имела с ним жаркое дело у Пиаченцы. Отт отступил к С.-Джиовани.
Суворов приказал Меласу с частью войск идти на помощь Отту, следом выступила вся армия. У Страделлы войска в 10 утра стали на отдых, но от Отта пришли вести: неприятель решил уничтожить австрийцев прежде, чем подойдет подмога. Суворов поскакал туда, захватив казачьи полки из авангарда и Багратиона, который сдал начальство над авангардом великому князю.
Неприятель успел перейти р. Тидону. Войска Отта в расстройстве отступали к С.-Джиовани, когда подошел Мелас. Отт остановился и, пользуясь пересеченной местностью, успешно отбивал атаки. Но в 3 часа дня французы повели атаку с фронта и послали в обход правого фланга Домбровского с поляками. Австрийская батарея из 8 орудий была захвачена.
В этот момент показалось облако пыли, и на поле явился Суворов с 4 казачьими полками. Он поспел вовремя: несколько дней спустя Мелас со слезами говорил Милорадовичу, что обязан спасением быстрому прибытию русских. Собственно, не русских, а Суворова: русских было так мало, что на стороне французов оставался большой численный перевес.
Вскакав на возвышение, Суворов окинул долгим взглядом поле боя. Два казачьи полка, не переведя дух, полетели вправо, во фланг Домбровскому, а против его фронта посланы драгуны; другие два казачьи полка понеслись под началом Горчакова к правому флангу французов. Войска Макдональда увидели казаков впервые. Наступление французов задержалось, а поляки приведены в замешательство. Успех был минутный, но в таких случаях дорога каждая минута: на дороге показалась голова русского авангарда. Великий князь не медлил: под палящим зноем пехота не шла, а бежала; колонна сильно растянулась, люди выбились из сил, падали рядами и многие из упавших уже не вставали. Но остальные продолжали идти на выстрелы, и скоро голова колонны подошла к полю сражения. То были храбрые из храбрых, люди, крепкие не столько телом, сколько духом, на них всегда и рассчитывал Суворов, поставляя правилом, что "голова хвоста не ждет".