30 июля прибыли войска Края, и на следующий день разослана диспозиция. Наступление начать 4 августа; остававшиеся 3 дня отводились на передвижения войск, отдых корпусу Края и обучение его действию холодным оружием, что поручено Багратиону. Но наступление предупредили французы.
Директория приняла меры к усилению армии и сменила высшее командование. Формировались новые и переформировывались старые армии - рейнская, гельветическая, альпийская и итальянская. Две первые должны были вытеснить эрц-герцога Карла из Швейцарии до прибытия корпуса Римского-Корсакова. Альпийская, генерала Шампионэ, прикрывала южную Францию и угрожала союзникам в Пьемонте. Итальянской выпала роль очистить Пьемонт и выручить Мантую. В конце июля вместо положенных 270,000 в четырех армиях было 150,000, но смелые планы директории не были фантазией: они находили оправдание в недавнем прошлом. Итальянская армия вместо 70,000 имела только 45,000, но несмотря на это и на силу союзников почти в 110,000, она должна была начать наступление. Ей командовал Жубер, а Моро перевели командовать рейнской армией.
Жубер прибыл 24 июля. Моро сдал ему армию, но предложил на первое время содействие. Новому командующему не было 30 лет; он имел солидное образование, обладал замечательным мужеством и военным дарованием. Он готовился не к военному поприщу, но, поступив в 1791 году рядовым в один из батальонов альпийской армии, через 4 года был уже бригадным генералом, а ещё через три стал главнокомандующим. Теперь, в 1799 году, благодаря его доброй славе в войсках, любви к нему солдат, испытанным республиканским убеждениям и политической благонадежности, правительство поставило его на самый важный пост в борьбе с коалицией.
Генерал Сен-Сир умерил его пыл сообщением, что под Александрией находится огромная масса союзных сил. Жубер нехотя отсрочил наступление, стал стягивать войска и собрал военный совет. На совете мнения разделились, так как о силе и расположении союзной армии не было точных сведений. Жубер решил двинуться так, чтобы, собрав данные о неприятеле, сдвинуть войска к правому или левому флангу. Войска двинулись несколькими колоннами, и 1 августа левое крыло заняло Акви, а часть правого приблизилась к Серавалле.
Если французы, владевшие горами, мало знали о силах и расположении союзников на равнине, то Суворову было ещё труднее иметь верные сведения о французах. Он решил, что французы наступают вдоль Скривии на Тортону, осада которой была начата несколько дней назад, и задался целью выманить неприятеля из гор и подавить его перевесом сил, особенно конницы. Он расположил войска так, чтобы встретить противника передними частями, откуда бы он ни явился, а сзади разместил резервы. На следующий день французы заняли Каприяту, а их правое крыло двинулось к Нови. Суворов отправил обозы за Александрию и вызвал Багратиона.
3 августа перед рассветом левое крыло французов подошло к Нови. Багратион, выполняя приказ, отступил с легкой перестрелкой и остановился в 3 верстах у Поцоло-Формигаро. Левое крыло французов двинулось на соединение с правым, к Пастуране. Край должен был атаковать, но умолял отсрочить атаку по крайней усталости войск. Суворов согласился. Французы беспрепятственно соединились на позиции.
С раннего утра Суворов на коне разъезжал по войскам; солдаты, по обыкновению, сбегались к нему, приветствовали. Суворов указывал на французов, говорил, что надо их выманить с гор в поле и побить, а если не спустятся, то пойти и побить их там. Он делал спешные распоряжения и произвел рекогносцировку французской позиции около Нови. Приказав свите остаться, он выехал с одним казаком к передовой цепи, которая стояла на ружейном выстреле от неприятельской, и поехал вдоль ее. Французские генералы, смотревшие с высот в зрительные трубы, узнали его его по костюму: он был в одной рубахе и полотняном исподнем платье. Неприятельские ведеты открыли сильный огонь, позади их стала собираться кавалерия; опасаясь покушения против фельдмаршала, великий князь выслал для его защиты два взвода австрийских драгун, но Суворов вскоре сам повернул назад. Он был весел и уверен в победе.