В 20 числах октября в Петербурге наконец были получены известия о Швейцарской кампании и её исходе. "Да спасет вас Господь Бог за спасение славы Государя и русского войска", писал Ростопчин Суворову: "Что скажут злодеи ваши и злодеи геройства? Казнен язык их молчанием... До единого все ваши награждены, унтер-офицеры все произведены в офицеры... Дидрихштейн не видал Государя и так уехал... Принц Фердинанд Виртембергский вздумал было худо о вас говорить, оправдывая Венский двор, но с ним с тех пор с самим ничего не говорят..." . Государь писал: "Побеждая всюду и во всю жизнь вашу врагов отечества, не доставало вам одного рода славы - преодолеть и самую природу; но вы и над нею одержали ныне верх". Тогда же Государь вызывал в Петербург своего сына Константина Павловича с тем, чтобы он ехал не через Вену, а Ростопчину повелено: "если дойдет до объяснения с Венским кабинетом, то объявить, что доколе барон Тугут будет в делах, то связи никакой с ним быть не может.
В основе характера Павла I лежал рыцарский дух, и спасение чести русского оружия в безнадежных обстоятельствах было в его глазах величайшей национальной заслугой. Поэтому он пожаловал 29 октября Суворову звание генералиссимуса, сказав при этом Ростопчину, что другому этой награды было бы много, а Суворову мало; почтил нового генералиссимуса самым благосклонным рескриптом и повелел военной коллегии вести с ним переписку не указами, а сообщениями. Спустя несколько дней приказано проектировать статую генералиссимуса. Когда проект был представлен, Государь утвердил его и повелел приступить к работе. Великому князю был пожалован титул Цесаревича. Все представленные Суворовым получили награды, одних знаков св. Анны 2 и 3 степей роздано до 200, нижним чинам выдано по 2 рубля на человека.
В Швейцарии до сих пор живут предания о Суворове, и многие суеверные Граубинденцы смешивают горного духа Рюцебаля с Суворовым. Жива там легенда, что много лет после смерти Суворова не раз видели его на высях Сен-Готарда, верхом на серой лошади. В горных теснинах и ущельях верхней Рейсы появлялась тень седого старика и огневыми глазами осматривала места, обагренные русской кровью.
Швейцарская кампания Суворова не только богатый материал для легенды, но и по военно-историческому значению она выходит из ряда смелых военных предприятий. Эта 17-дневная эпопея не могла быть задумана заранее, она сложилась в силу обстоятельств и Суворовского дарования. Она есть венец военного поприща Суворова, крайнее выражение его военной теории. Он сделал все, на что способна человеческая воля. Если весь ход и особенно результат этого феноменального предприятия может привести к вопросу или замечанию критики, то никак не в том смысле, что Суворову не удалось одолеть Массену и выгнать французов из Швейцарии. Вопрос складывается совсем иначе, а именно: каким образом сам Суворов выбрался с театра войны, пожертвовав меньше, чем третью своей армии, тогда как вся она, вместе со своим предводителем, должна была остаться в руках французов, на что твердо надеялся Массена.
35. Разрыв союза. 1799.
Пока Суворов пробивался через неприятельские войска, Римский-Корсаков усилился корпусом принца Конде и несколькими баварскими и швейцарскими батальонами. Прибыл к границам Швейцарии и испуганный вестью о цюрихском погроме эрц-герцог Карл со значительной частью своей армии. Появилась возможность дать делам в Швейцарии другой оборот, двинув соединенные силы на левую сторону Рейна, пока большая часть неприятельских войск находилась против Суворова. Но так как для австрийских наследственных земель опасность миновала, то эрц-герцог Карл предпочел остаться в бездействии. Корсаков решил один предпринять демонстрацию для отвлечения от Суворова части неприятельских сил, что и исполнил, понеся без надобности значительную потерю, так как Суворов находился уже вне опасности.