В начале января 1787 Екатерина выехала из Петербурга; ее сопровождала большая свита, в 14 каретах и более чем в 120 санях; на каждой почтовой станций ожидало 560 лошадей. Ночью огромные костры зажигались близ дороги на каждой сотне шагов; в городах и деревнях толпились жители, встречали Государыню власти, раздавался колокольный звон, пальба из пушек. Останавливаясь в разных городах на короткое время, Екатерина прожила в Киеве без малого 3 месяца, но этот срок Потемкин постарался сделать для нее незаметным: блистательные праздники шли непрерывно. Весной Государыня выехала дальше, но уже водою, на большой, роскошно убранной галере. Ее сопровождали с лишком 80 судов; на каждой галере был свой хор музыки; каждое лицо из свиты имело в своем распоряжении две комнаты, снабженные всевозможным комфортом. Государыня побывала в Кременчуге, новопостроенном Херсоне с адмиралтейством и кораблями; оттуда через Перекоп проехала в Бахчисарай, в Севастополь с флотом из 15 кораблей, в Симферополь, в Кафу и затем через Полтаву и Москву возвратилась в Петербург.
Путешествие Екатерины было как бы триумфальным шествием. В пограничный город Канев выехал к ней на поклон Польский король; дальше она встретилась с австрийским императором, который сопровождал ее в Крым. Толпа знатных иностранцев собралась в Киеве, представиться русской Императрице. Екатерина видела войска и местами проводила смотры; всюду толпился народ в праздничных платьях. Потемкин превзошел себя. Одаренный богатым воображением и близко знавший Екатерину с её сильными и слабыми сторонами, он весь путь Государыни превратил в полуволшебную панораму. Появились не существовавшие дотоле дома, дачи и деревни; триумфальные арки и цветочные гирлянды украшали и маскировали все что можно из неприглядного, скучного, бедного; согнаны огромные стада для оживления пейзажа; в лодках сновал по реке народ, певший песни; как бы по щучьему велению возникли дворцы, раскинулись сады; по ночам горели временами роскошнейшие иллюминации и на темном небесном своде вырисовывались прихотливые узоры громадных фейерверков, кончавшихся снопами из 100000 ракет. Ничего не было упущено, чтобы пленить взор и воображение, чтобы показать дело с праздничной его стороны, и Потемкин достиг цели. Екатерина была в полном удовольствии, тем более, что сделанное на нее впечатление не могли отчасти не разделить и многочисленные иностранные гости.
Во время путешествия Екатерины, Суворов не раз имел случай находиться в свите Государыни или быть действующим лицом. Выехав из Петербурга в Кременчуг, он нашел тут себе много дела по обмундированию и снаряжению войск и по их обучению. Было предположено показать Государыне Кременчугскую дивизию в полном блеске. Екатерина на своем веку видала много войск, и понятия её о военном деле были не дамскими. Кроме того, в ее свите находились военные люди. Требовался действительный эффект, а не кажущееся достоинство войск. Иначе Потемкин выбрал бы другого, а не Суворова.
Суворов обучал дивизию не для кременчугского смотра, а для показания на кременчугском смотре войск, обученных для войны.
Потемкин поехал на встречу Екатерине в Киев; Суворов с ним, где оставался до выезда Государыни из Киева. В Кременчуге был построен для нее Потемкиным дворец и разведен сад; императорская флотилия прибыла туда 30 апреля. Когда Екатерина отдохнула, Потемкин предложил ей осмотреть войска. Привычные люди были поражены щегольским снаряжением солдат, их видом и особенно небывалой точностью и живостью движений и действий. Без преувеличения, зрители были озадачены, не исключая самой Императрицы. Один из иностранцев говорит прямо, что на своем веку не видал лучших войск. Эффект получился тем более полный, что он был не целью, а свойством произведенного ученья.
Похвалы, комплименты и знаки удовольствия и удивления посыпались прежде всего на Потемкина, но и Суворов не остался внакладе. Надо сказать, что он обращал на себя внимание и личными особенностями, между которыми видное место занимали странности и причуды. На него начинали смотреть с любопытством, как на какую-то загадку, и поведением своим он поддерживал этот взгляд. В Киеве он встретился с французским полковником Ламетом, будущим деятелем революции. Видя незнакомое лицо, Суворов подошел к нему и спросил отрывисто: - Откуда вы родом? - Француз, - отвечал Ламет, удивленный тоном вопроса, - Ваше звание? - Военный, - отвечал Ламет. - Чин? - Полковник. - Имя? - Александр Ламет. - Хорошо!, - сказал Суворов, кивнул головой и повернулся, чтобы идти. Ламета покоробило от такой бесцеремонности; он заступил Суворову дорогу и, глядя на него в упор, стал задавать в свою очередь таким же тоном вопросы. - Вы откуда родом? - Русский, - отвечал нисколько не сконфуженный Суворов. - Ваше звание? - Военный. - Чин? - Генерал. - Имя? - Суворов. - Хорошо! - заключил Ламет. Оба расхохотались и расстались приятельски.