В Кременчуге после смотра Суворов сделал выходку еще более причудливую, притом в присутствии большого избранного общества. Государыня, всегда щедрая, под влиянием обстановки и новых впечатлений, отличалась особенно благосклонностью к заслужившим её внимание; милости её лились широко. Раздавая награды в Кременчуге, окруженная огромной свитой, она обратилась к Суворову с вопросом, чем может выразить ему свою благодарность. Живой, подвижной как ртуть, Суворов отвечал кланяясь, что задолжал за квартиру несколько рублей и просил бы заплатить.
Суворов сопровождал Екатерину в дальнейшей поездке, был представлен австрийскому императору Иосифу и беседовал с ним часто о предметах военных и политических. Из Херсона Императрица поехала в Крым. Суворов вернулся к своему посту и при д. Бланкитной сформировал лагерь. Он встретил Екатерину на обратном пути и проехал в свите до Полтавы. Тут Потемкин устроил маневры, воспроизводившие победу Петра над шведами; по некоторым известиям Суворов принимал в них тоже участие. В Полтаве Потемкин и Суворов откланялись Императрице, отъезжавшей в Москву; Государыня рассталась с Потемкиным в наилучших отношениях, пожаловала ему титул Таврического, а Суворову подарила табакерку с своим вензелем. Суворов писал по этому случаю: "Я за гулянье получил табакерку в 7000 рублей"
9. В поместьях и вотчинах, семейные дела. 1775-1796.
Суворов никогда не был помещиком и сельским хозяином в настоящем смысле. Временем его хозяйственной деятельности в имениях была середина 70-х, когда после смерти отца он принимал наследство, и в середине 80-х, когда по условиям службы он мог заняться своими делами.
Имения Суворова были раскинуты по московской губернии и владимирскому, костромскому, пензенскому и новгородскому наместничествам; он имел дом в Москве у Никитских ворот, а потом и в Петербурге. Сначала он держал управляющих по отдельным имениям, но в 1779 поставил над ними что-то в роде главного, отношения которого к остальным представляются впрочем несколько темными. Это был довольно крупный московский делец, статский советник Терентий Иванович Черкасов. В одном документе он назван стряпчим, в другом опекуном; верющим письмом Суворова от 7 сентября 1779 ему поручено содержать в присмотре московский дом и деревни, распоряжать дворовыми людьми и крестьянами, подавать от имени Суворова челобитные, покупать смежные земли, занимать в банке деньги. Жалованье он получал значительное, 500 р. в год, ибо Суворов взял его как великого знатока приказных дел.
Черкасов старался удержаться во мнении своего доверителя, забрасывая его своей мудростью и опытностью, но не сумел выдержать роль. Сначала он маскировал тщательно правду и отводил глаза с помощью разных уверток и фортелей, потом стал обманывать довольно открыто и бесцеремонно. Убедясь в его недобросовестности, Суворов несколько ограничил круг его действий. Тогда Черкасов прибегал к какому-нибудь искусному маневру, отуманивая своего доверителя, и мнение о нем Суворова опять как будто менялось. В колебаниях прошло немало времени, и только по истечении пяти лет Суворов решился расстаться с ним совсем. Но он побаивается последствий такого шага и предупреждает Кузнецова: "лишась знатных от меня доходов, он должен идти на мщение; буде от него неистовые разглашения будут, то об его облуплении меня ты и сам всюду разглашай; только не начинай сам, а лишь ему этим разглашением плати, доколе не уймется". Суворов поясняет: "а Терентий Иванович пусть останется только для церемоний и комплиментов".
В 90-х доверенным лицом стал его родственник Хвостов, хотя формально управителем не был и вознаграждения не получал. До тех пор, после Черкасова у Суворова такого доверенного лица не было и имения новгородские управлялись отдельно от остальных, а эти остальные подразделялись иногда на две и на три группы. Посредником между Суворовым и его управляющими иногда служил его зять, отставной генерал-поручик князь П. Р. Горчаков, живший в Москве.
Управляющие Суворова, особенно в районах, близких к его местопребыванию, были преимущественно из офицеров, ему подчиненных; переписку с ними вел один из его адъютантов, племянник. Такие порядки, хотя и незаконные, были тогда в обычае. Механизм управления обходился дешево и обеспечивалась военная исполнительность.