Оброчным крестьянам тоже была от помещика подмога в 10 рублей, если невесту приходилось брать на стороне. Прочее вносили всем миром, но не поровну, а по имуществу.
Практиковались премии за многодетность. Кухмистеру Сидору с супругою приказано выдавать на детей провиант: до 5-летнего возраста половинный, а после того полный, как взрослым; на каждого новорожденного кроме того по рублю единовременно, "для поощрения детородства". Полякову, за многоплодие, подарена хорошая господская шляпа, хозяйке его хороший кокошник. Делалось это довольно часто.
Суворов смотрел, чтобы уход за детьми был внимательный и человеколюбивый. Такого рода указаний встречается в его письмах и приказах множество. Он очень любил "ребяток".
Суворов приказывает миру крепко смотреть за нерадивыми отцами и не дозволять младенцев, особенно в оспе, носить по избам, "отчего чинится напрасная смерть". В другом приказе он пишет: "ундольские крестьяне не чадолюбивы и недавно в малых детях терпели жалостный убыток; это от собственного небрежения, а не от посещения Божия, ибо Бог злу не виновен... Сие есть человекоубийство, важнее самоубийства; порочный, корыстолюбивый постой проезжих тому главною причиной, ибо в таком случае пекутся о постояльцах, а детей не блюдут". Он не допускал в своей подмосковной деревне прием питомцев воспитательного дома: "Чужие дети из сиропитательного дома приносят одно нерадение за собственными детьми: мзда ослепляет; оттого чужих детей на воспитание не брать". В наказе новгородским деревням говорится: "особливо берегите дворовых ребяточек, одевайте их тепло и удобно, давайте им здоровую и довольную пищу и надзирайте их воспитание в благочестии, благонравии и науках, чтоб не были со временем такие, как прежние злонравные холопы". Находясь на службе в Херсоне, он приказывает прислать трех дворовых женщин, называя поименно, и указывает, к кому именно и как пристроить временно их детей. Он ставит правилом, чтобы ребят, не имеющих 13 лет, никогда вместо матерей в работу не посылать.
Его человеколюбие не ограничивалось детьми, а распространялось вообще на бедствующих и неимущих, если не пороки привели их к несчастью. Вновь прибавившимся покупкою от соседей неимущим крестьянам он приказывает пособлять миром, решая это дело сообща, при священнике, но не иначе, как заимообразно, дабы тут не было никакого дара. Разрешая рубить и валить лес для пожогов и пашни, он велит "удовольствовать прежде скудных, а за сим уже достаточных, совместным рассмотрением, при священнике". В случае обиды беднякам от достаточных, он грозит строгим взысканием "за неприличность сию". Он запрещает торговать солью перекупщикам, а покупать ее велит миром, собирая с семей деньги по потребности, и делить купленную соль в день привоза. Суворов старается следить за злоупотреблениями богатых и влиятельных людей, оберегая от них бедняков и захудалых.
Человеколюбие Суворова постоянно выказывается в разных случаях. Так как он приказал, чтобы дворовые женщины кормились собственным трудом, то некоторые из них впали в нищету. Он пишет Качалову в 1786: "слышу, что две старухи терпят нужду; выдавать им от меня прежнее жалованье с порционами". Он приказывает миру пособлять старым и увечным вдовам, не дозволяя им нищенствовать, и иногда дает от себя пособие, например в виде месячной дачи муки, с тем однако же, чтобы беспомощность положения пенсионера была предварительно удостоверена священником.
Не забывает Суворов даже прежнюю службу своих лошадей: две "за верную службу в отставке на пенсии"; остальные две дешево продать крестьянам или подарить, "но Боже избавь, не с тем, чтобы заездить". Если же эти две лошади очень стары, то оставить на пенсии, только "изредка проминать и проезжать без малейшего изнурения, а летом пасти сохранно в табунах".
На его пенсии жила и более крупная пенсионерка, вдова капитана Мейер, в продолжение лет 10, а может быть и больше. "Мейерша" жила в Кончанском, в помещичьем доме, имела 3 дочерей; пенсии ей шло 100 рублей в год, кроме того дана корова и поставлялась разная провизия и живность, так что всего расходовалось 180-200 рублей. Но и это не всё. Дом в Кончанске был ветх, ей поставили новую избу. Понадобилось съездить в Петербург - выдали деньги на поездку. В середине 90-х она совсем перебралась в Петербург, пенсион ей продолжался и там.
Другой пенсионер был его троюродный брат, "малоумный" Никита, имением которого Суворов владел на условии выплачивать ему ежегодный пенсион в 224 рубля. Потом Суворов увеличил его до 360, затем до 500 рублей. Не был забыт и камердинер Суворова, Прохор. В 90-х велено дать его отцу, дворовому человеку, годовую пенсию в сто рублей, а Прохору обещаны вольная и сумма в 5000 рублей, что было исполнено по смерти Суворова его сыном. Крестьян он не баловал и иногда поступал с ними довольно круто, прибегая и к телесным наказаниям. В донесении к нему мира одной из вотчин читаем: "Денис Никитин пойман в поле с чужими снопами, за что на сходе сечен". Суворов пишет сбоку: "очень хорошо, впредь больше сечь". "Иван Сидоров пойман с рожью в гумне и за это сечен". - "И впредь не щадить". "В чужой деревне пойман наш мужик Алексей Медведев с сеном и за это сечен". - "Ништо, и впредь хорошенько сечь". "Он же убоясь солдатства, топором себе руку отрубил". - "Вы его греха причиной, за то вас самих буду сечь; знать он слышал, что от меня не велено вам в натуре рекрут своих отдавать".