Такое состояние требовало какого-нибудь исхода, и религиозное чувство Суворова подсказало ему этот исход. Он был всегда и в одинаковой степени глубоко-верующим человеком и исполнительным сыном церкви, но под старость сделался еще строже в обрядовой стороне и вообще во внешнем богопочитании, особенно же в с. Кончанском. Видя для себя закрытою практическую деятельность, он решился уединиться в монастыре и отдаться одному Богу. «Со стремлением спешу предстать чистою душою перед престолом Всевышнего», говорит он в одном письме, а в другом пишет: «усмотря приближение моей кончины, готовлюсь я в иноки». На тоже самое довольно явственно указывают распоряжения его по имуществу, и особенно усиленная заботливость о разъяснении всех недоразумений по денежным счетам. Переходя от слова к делу, он пишет в декабре 1798 года Государю: «Ваше Императорское Величество всеподданнейше прошу позволить мне отбыть в Нилову новгородскую пустынь, где я намерен окончить мои краткие дни в службе Богу. Спаситель наш один безгрешен. Неумышленности моей прости, милосердый Государь». Под прошением подпись: «всеподданнейший богомолец, Божий раб». Принял ли Государь просьбу Суворова за минутный, скоропреходящий порыв, или в то время уже начала разъясняться потребность в отставном фельдмаршале для войны с Французами, — но ответа не последовало. Развязка приближалась, только совсем другая 14. Февраля 6 приехал в с. Кончанское флигель-адъютант Толбухин и вручил Суворову собственноручный высочайший рескрипт, помеченный 4 февраля: «сейчас получил я, граф Александр Васильевич, известие о настоятельном желании Венского двора, чтобы вы предводительствовали армиями его в Италии, куда и мои корпусы Розенберга и Германа идут. Итак по сему и при теперешних европейских обстоятельствах, долгом почитаю не от своего только лица, но от лица и других, предложить вам взять дело и команду на себя и прибыть сюда для отъезда в Вену». После всего только что описанного, не трудно понять, что Суворов был ошеломлен поворотом своей судьбы. Он отправил Толбухина немедленно назад с ответом, что исполняя монаршую волю, выезжает в Петербург, а сам принялся на скорую руку изготовляться к отъезду. Принеся в своей маленькой церкви горячую молитву, он 7 числа выехал, но не так, как в прошлый раз, а на почтовых, и ехал быстро. Как тогда, так и теперь, Государь ждал его нетерпеливо; он не был совершенно свободен от сомнения — примет ли старый, больной и причудливый фельдмаршал посланное ему приглашение, после выраженного им год назад нежелания поступить на службу. Государь не совсем верно понимал Суворова и причины его отказа; Суворов тогда не мог принять мирной службы на немыслимых по его разумению началах; теперь он не мог отказаться от службы боевой, призвание к которой было его жизнью. Февраля 8 возвратился в Петербург Толбухин; прочитав привезенное от Суворова письмо, Государь приказал тотчас же отнести письмо к Императрице и сказать австрийскому послу Кобенцелю, что Суворов приезжает и что Венский двор может им располагать по желанию. На другой день приехал и Суворов 6.
ТОМ ТРЕТИЙ [12]
Иллюстрации к 3 тому
Посмертная маска Суворова. 1800 год:
Карта военных действий Суворова в Италии:
Карта военных действий Суворова в Швейцарии:
Глава XXVII. На пути в армию; 1799.
Военные успехи Французов в последние годы; новая коалиция с участием в ней России; назначение Суворова в Италию по просьбе союзников. — Приезд его в Петербург; выходки; общее удовольствие; благосклонность к нему Государя с оттенком недоверия — Отъезд в армию; посещение в Митаве Французского короля-претендента; разные встречи в пути; прибытие в Вену. — Аудиенция у императора; смотр войск; народные овации; переговоры о будущей кампании; их неудовлетворительность. — Прощальная аудиенция; инструкция Суворову; ее вредное значение. — Прибытие Суворова в Верону; встреча. — Залог будущих его успехов; французская и его собственная военные теории; основное их сходство, при неодинаковости происхождения и частных различиях.
Франция продолжала вести войну с замечательным упорством. Как и в начале, успехи и неудачи перемежались, но в результате выигрывала она. После Польской войны, в 1795 году Пруссия заключила с республикою мир, уступив ей свои зарейнские земли; при этом почти вся северная Германия была объявлена нейтральною; вслед за тем вышла из коалиции и Испания; войну продолжала Австрия во главе южной Германии. Кампанию того года она окончила довольно счастливо: Французы ретировались за Рейн, и обе армии заключили перемирие. Но следующий 1796 год не походил на предшествовавший. На Рейне, после первых неудач, Австрийцы, благодаря эрц-герцогу Карлу, еще успели повернуть дело в свою пользу, прогнали Французов за Рейн и заключили с ними перемирие. Но в Италии дела шли иначе. Несмотря на совершенное расстройство французских войск, военный гений Бонапарта перетянул весь успех на свою сторону. После продолжительной кампании, Австрийцы потеряли половину своей армии и лишились почти всех итальянских союзников, поставленных в необходимость трактовать прямо с Бонапартом и принимать от него беспрекословно всякие условия, как бы они тяжелы ни были. Таким образом, Сардиния, Парма, Модена, Неаполь, папа - одни за другими мирились с Францией, а Генуя поступила под её покровительство. Даже Англия стала тяготиться долгой, безуспешной войной и вступила в переговоры с республикой. Австрия осталась одинокою, т.е. слишком слабою.
Слабость эта оказалась в следующем 1797 году, когда Бонапарт открыл весенний поход. Австрийцы поручили главное начальствование эрц-герцогу Карлу, но и он не в состоянии был поправить испорченного дела. Прошло каких-нибудь 20 дней со времени открытия кампании, и Французы были уже в нескольких переходах от Вены. С разрешения императора, эрц-герцог Карл вошел с Бонапартом в переговоры, и 18 апреля заключил в Леобене перемирие.
Одна надежда Австрии оставалась на Россию. Еще с начала 1796 года, император Франц неоднократно умолял Екатерину о помощи; Русская Императрица наконец согласилась, но вошла в переговоры с Пруссиею и Англиею, надеясь склонить их на содействие. Переговоры затянулись, Екатерина скончалась, а Павел I отказался от всех военных предприятий своей матери, решившись дать России отдых после 40 лет военной тревоги. В намерении этом он однако выстоял не долго: подошли разные обстоятельства, которые вместе с отвращением к принципам французской революции, заставили его изменить свою иностранную политику. Первым по времени подобным обстоятельством было Леобенское перемирие.
По смыслу договоров, заключенных между Австрией и Россией в 1792 и 1794 годах, первая имела право требовать от последней вспомогательного 12,000-ного корпуса войск, в случае неприятельского вторжения в пределы наследственных владений императора. Теперь именно это и случилось. Франц обратился к Павлу I, умоляя спасти Австрию от гибели; Русский Государь немедленно приказал приготовить часть полевых войск к походу и вошел в обширные дипломатические переговоры, с намерением добиться успокоения Европы. Это однако к цели не привело, а Россию в войну втянуло. Прежде всего Император Павел имел случай разубедиться в искренности и чистосердечии Венского двора: октября 6 Австрия заключила с Францией окончательный мирный договор в Кампоформио. Большая часть Венецианской республики с Истрией и Далмацией отошли к Австрии; Ионические острова к Франции; ей же окончательно уступлены Нидерланды; Ломбардия с владениями моденскими и тремя римскими легатствами вошла в состав новой Цисальпийской республики. Все спорные вопросы между Германией и Францией постановлено решить на особом конгрессе в Раштате, но в секретных статьях сущность дела предрешена: император признал Рейн границею Франции, с условием вознаграждения владетелей германских внутри Германии посредством секуляризации; в том числе Австрийский дом должен был получить архиепископство Зальцбургское и часть Баварии. Таким образом Австрия выходила из долгой и безуспешной борьбы без потери и даже выигрывала в округлении границ. Но такой предательский способ действий нанес ей потерю нравственную: она на долго утратила влияние свое в Италии и даже в Германии. Впрочем этот мирный договор не состоялся. Во время конгресса Франция продолжала действовать в прежнем смысле, если не оружием, то насилием; из Генуэзской республики сделана Лигурийская, из Голландии Батавская, из Швейцарии Гельветическая, из Папской области Римская; сверх того предъявлены новые условия, о которых не было и помина в Кампоформио. Надежды на окончательный мир совершенно рассеялись, и если война не возобновилась немедленно, то единственно потому, что и Австрия, и Франция тянули время для приготовления к формальному разрыву.