В один из моментов боя, вероятно в начале, до прибытия подкрепления, Русские пытались атаковать и мост, но были отбиты. Этого обстоятельства нет в официальном донесении, но про него упоминают иностранные писатели, притом некоторые с пафосом, как о первой встрече Французов с "варварами", и означенною неудачною атакой Русских ограничивают все дело при Лекко. С русской же стороны идет известие, что французский батальон просил пардона, а когда подошли Русские, то встретил их огнем 7. Во всяком случае попытка эта вероятно была сделана, так как занятие моста должно было входить в цели боя; если же она не повторилась, то надо думать потому, что бой затянулся до вечера. А ночью австрийский генерал Вукасович, принадлежавший вместе со Швейковским и Багратионом к правой колонне союзников, приблизясь верст на 12-13 к Лекко, начал там (у Бривио) устраивать переправу. Тогда Русским нечего было уже делать в Лекко, и они отошли несколько верст назад. Французская потеря убитыми и ранеными неизвестна; пленными она простиралась до ста человек; у Русских убитых и раненых в этом упорном деле насчитано 365 человек.
Нельзя не упомянуть про прекрасный поступок Милорадовича в бое при Лекко. Будучи старше Багратиона в чине и прибыв к нему на помощь с батальоном, он предоставил Багратиону кончить дело, обещавшее успешный исход, сказав при этом, что здесь не место считаться старшинством. Суворов лично благодарил Милорадовича за его поступок, упомянул о нем в донесении Государю и объявил в приказе по армии.
Таким образом, выжидая результатов столкновения, происшедшего на крайнем правом фланге, Суворов оставался все 15 число в бездействии. Обстоятельство это никакого существенного ущерба последующим операциям не нанесло, вследствие невозможности сосредоточения в короткое время растянутых французских войск. Попытка к такому сосредоточению была сделана, но поздно. В этот самый день, 15 апреля (Числа обозначены в настоящем сочинении везде по старому стилю), получено было из Парижа увольнение Шерера от звания главнокомандующего, а вместо него назначен состоявший на лицо при армии генерал Моро. Во всю эпоху революционных войн, Франция, выставившая столько военных дарований, имела все-таки мало таких способных генералов как Моро, который не мог идти в сравнении только с одним Бонапартом. Он пользовался общим уважением, особенно в армии, был человек умный и образованный и хотя не отличался особенной предприимчивостью и отвагой в военных предприятиях, но зато обладал устойчивостью характера, хладнокровием, самообладанием при всяких обстоятельствах, был неизменно-ровен и никогда не увлекался впечатлением минуты. Назначение Моро на место всеми нелюбимого Шерера было принято французскою армией с живою радостью и много прибавило ей нравственной мощи. Сам Суворов отзывался постоянно с уважением о Моро и, узнав о замене им Шерера, изъявил удовольствие, что вместо "шарлатана" будет иметь своим противником истинного военного человека, а добытые в бою с ним лавры окажутся и более прочными, и более блестящими.
Но декрет Французского правительства о назначении нового главнокомандующего пришел слишком поздно. Моро не мог уже вовремя исправить ошибок своего предместника: перед лицом его находился энергический противник, знавший цену времени. Однако Моро не сложил рук в бездействии, немедленно сделал распоряжение о передвижении войск и, получив донесение о приготовлениях Вукасовича к переправе при Бривио, послал генералу Серюрье приказание - оставить у Треццо один батальон, а с прочими войсками дивизии идти к Бривио.
Опоздай Суворов еще одним днем, он встретил бы за Аддой совсем не то, что оказалось утром 16 числа. Ошибка эта была возможна, так как бой при Лекко затянулся до позднего вечера, и расстояние оттуда до главной квартиры было значительное. Но Суворов ее не сделал, ночью приказал всем казачьим полкам немедленно идти от князя Багратиона к Сан-Джервазио и велел сейчас устраивать в этом пункте переправу. Секендорфу, завладевшему уже Кремой, назначено переправляться на завтра в Лоди, а Меласу атаковать предмостное укрепление у Кассано. За Меласом должны были идти русские войска с самим Суворовым 8.
Место для переправы выбрано было выше Треццо, против Сан-Джервазио, самое неудобное. Одно из близких к Суворову лиц и некоторые его историографы говорят, что сделано это нарочно, дабы отвлечь от избранного пункта внимание Французов. Это очень похоже на правду 9. Изгиб реки, чрезвычайно быстрое здесь течение, утесистые берега, - все это по общепринятым понятиям делало наводку моста в указанном месте невозможною, особенно ночью, и действительно, понтонерный офицер прислал в этом смысле донесение, не в состоянии будучи спустить понтоны с высокого утесистого берега на воду. Но туда поехал Шателер и принял решительные меры: начатая в полночь работа была к 5 часам утра окончена. Тотчас же стали переправляться передовые войска и, когда перешло несколько рот егерей и несколько сотен казаков, - французский батальон, стоявший в Треццо, спохватился, но уже не мог исправить своей оплошности. Мало того, казаки обскакали его с тыла и он едва успел отступить. Моро, убедившийся теперь, что именно в этих местах союзники положили вести свою главную атаку, поскакал к дивизии Гренье, которая со стороны Кассано стала подходить к Поццо и Ваприо, ниже Треццо, но едва не попал сам в руки казаков. Он приказал генералам Гренье и Виктору ускорить движение на позицию между Поццо и Ваприо, а Серюрье послал приказание - остановиться там, где посланный его застанет.
Гренье с частью своей дивизии остановил быстрое движение генерала Отта, который имел под рукою еще очень мало войск; затем Французы, усилившись подошедшими батальонами, перешли в наступление. Шателер приспел с головными частями двигавшихся к полю сражения войск, причем австрийской кавалерии отдано было Суворовым приказание - не ждать сбора каждого полка, а атаковать неприятеля отдельными эскадронами, по мере их прибытия, что показалось Австрийцам очень странным 10. Но и это подкрепление не остановило Французов, пока донской атаман Денисов, собрав свои полки, не ударил вместе с венгерскими гусарами на левый фланг неприятеля; лишь тогда пехота была опрокинута и прогнана к Поццо. Тем временем подоспело еще несколько австрийских частей, бой усилился, Поццо и Ваприо были взяты. Моро потерял надежду удержаться на позиции до прибытия Виктора и велел отходить на новую позицию между Кассано и Инцаго, тем паче, что в тылу Французов, со стороны Кассано, раздавалась сильная канонада. Там, согласно диспозиции, Мелас с утра повел атаку; Французы держались однако крепко, в продолжение 5 часов, в предмостных укреплениях и за каналом, составлявшим фронт их позиции. Суворов приказал Меласу выбить их во что бы то ни стало. Мелас выставил большую батарею, навел через канал мост, взял штурмом тет-де-пон на Адде, и Австрийцы ворвались в Кассано вслед за бежавшими Французами, которые не успели даже поджечь мост и свести с укреплений орудия. Из Кассано Австрийцы продолжали движение в поле и таким образом очутились в тылу Французов, ретировавшихся от Ваприо. Прямой путь отступления на Милан был республиканской армии отрезан, и она перешла на другие, более кружные дороги.
Потери обеих сторон в этом 12-часовом бою были большие, но, как и следовало ожидать, очень не равномерные. Союзники лишились свыше 1000 человек убитыми и ранеными; французы гораздо больше, сколько же именно - определить трудно по разноречивости известий; во всяком случае не меньше 3000 человек, считая тут же около 2000 пленных; кроме того в руках союзников осталось 19 французских орудий и знамя. Потеря эта без сомнения сильно бы возросла, если бы Французы были безотложно и деятельно преследуемы; но обе колонны австрийской армии остановились на поле выигранного сражения в полном изнурении, и за Французами пошли одни казаки.
В сражении при Ваприо - Кассано действовали одни австрийские войска, из русских принимали в нем участие только казаки. Делом при Ваприо - Поццо управлял маркиз Шателер 10; сам Суворов оставался на левой стороне Адды, как предполагалось вначале, по диспозиции. Принимая в соображение это обстоятельство, а также и то, что наибольшая настойчивость и энергия замечаются в действиях войск Меласа, следует полагать, что Суворов находился именно в этом пункте.
Кроме удачной переправы двух колонн австрийской армии у Кассано и Треццо, благополучно совершена и переправа Вукасовича у Бривио. Войска Серюрье разрезаны были таким образом надвое; северная часть едва успела отступить в Комо и чрез Лугано к Лагомаджиоре; другая, в числе 3000 человек с самим Серюрье, осталась ниже Бривио у Вердерио, исполняя приказание Моро - остановиться там, где оно застанет. Другого распоряжения затем Моро прислать уже не мог, так как атака союзников у Поццо и Ваприо отрезала его от Серюрье. Находясь в совершенной неизвестности о происходящем, слыша гул выстрелов и справа и слева, Серюрье не знал на что решиться и так простоял в своей позиции весь день. Между тем он находился в каких-нибудь 7-8 верстах от Ваприо, и появление его в тылу сражавшихся союзников могло бы причинить им большие затруднения; наконец, при недостатке решимости на такой шаг, он все-таки мог спасти свой отряд, отретировавшись на Монцу. Но он предпочел оставаться на своей позиции, усилив ее несколькими укреплениями, и таким образом сам напросился на катастрофу 11.