К 9 часам вечера дело было кончено, преследование не производилось. Из предшествовавшего изложения можно понять, до какой степени были утомлены союзники; к этому надо прибавить, что искрещенная канавами и заборами местность боя еще более увеличивала их усталость; целые эскадроны спешивались и вели лошадей в поводу или вытаскивали их из канав. Правда, к концу боя начали подходить войска главной колонны, но они оказались также совершенно измученными большим и быстрым переходом. Следует еще заметить, что со всеми подошедшими подкреплениями, победители имели не свыше 14-15,000 человек, т.е. на 3-4,000 меньше Французов. Было и то сделано много: Макдональд рассчитывал раздавить Отта, а между тем наткнулся на самого Суворова, которого полагал в нескольких днях расстояния.
Суворов поздравил войска с победой и вместе с великим князем поехал на ночлег в С-Джиовани. Французы отступили к р. Треббии, верст за 7 от Тидоны. Макдональд не имел еще всех своих войск под рукой: Оливье и Монришар находились назади в расстоянии около перехода; с прибытием их Французы усилились бы больше чем в полтора раза; сверх того Макдональд твердо надеялся на содействие Моро. По этим соображениям, он положил весь следующий день провести в выжидательном положении и атаковать союзников лишь 8 числа. Но это не сходилось с расчетом Суворова, который решил начать наступательные действия с следующего же утра, хотя подошли еще не все войска, Ночью сделаны все нужные распоряжения; послано приказание одному из отдельных отрядов, Чубарова, спешить на соединение с армией; разосланы офицеры собирать на дороге отсталых; велено в тылу, у Парпанезе, устроить чрез По мост, чтобы ожидаемые войска Края могли подойти к армии. Мост этот имел и другое, тайное назначение: он был нужен в случае неуспеха, так как отступить по прежнему к Александрии не представлялось возможным, ибо союзников встретил бы Моро, движение которого по слухам подготовлялось.
Таким образом, общий смысл своих последующих действий Суворов основывал на сочетании отваги с предусмотрительностью и осторожностью. Для внушения войскам уверенности в победе, он дал диспозицию с маршрутами до Нуры, т. е. на 30 верст вперед; разослал наставление войскам, в котором об отступлении не было помина, и не приказал употреблять команды стой. Чтобы одушевить Австрийцев, отданы пароль и лозунг Терезия и Колин, в воспоминание победы при Колине, одержанной Австрийцами в Семилетнюю войну. Общий план действий Суворова вполне отвечал обстоятельствам и заключался в сосредоточении усилий противу левого неприятельского фланга; этим угрожалось сообщению Макдональда с Моро и даже пути отступления, а при наибольшем успехе союзников, Французы могли быть приперты к р. По. Суворов предписал строиться войскам в две линии, на 300 шагов дистанции, и правый фланг свой назначил выдвинуть уступом вперед, по образцу косвенного боевого порядка Фридриха Великого.
К утру 7 июня под ружьем состояло до 22,000 человек, но войска продолжали подходить целый день; последние пришли вечером. Их вводили в дело по мере прибытия, не ожидая общего сбора 4. Начало действий назначено было в 7 часов утра, но по крайнему утомлению войск отложено до 10. Войска двинулись 3 колоннами; правая состояла из авангарда Багратиона, дивизии Швейковского и двух австрийских драгунских полков; при ней находились Суворов и великий князь. Среднюю колонну составляли русская дивизия Ферстера, казачий и австрийский драгунский полки; левую — австрийская дивизия Отта; резерв — австрийская же дивизия Фрелиха, Начальство над двумя первыми колоннами поручено Розенбергу, а над третьей и над резервом — Меласу, хотя резерв должен был держаться за средней колонной, чтобы подать помощь где потребуется. Из такого распределения начальствования, не отвечавшего преобладающей важности правого фланга, вышла путаница, как сейчас увидим.
Реки Тидона, Треббия и Нура текут почти параллельно и впадают все в реку По. Из них одна Треббия широка (до 1000 шагов), глубину же имела небольшую и, подобно двум другим, была переходима в брод. Но местность была всюду чрезвычайно пересеченная: канавы, реки, плотины, изгороди, виноградники встречались на каждом шагу и весьма затрудняли движение. Войска тронулись с места по назначенным направлениям бойко, но двигались очень тихо; только во втором часу Багратион увидел неприятеля перед собой вблизи. Суворов велел авангарду остановиться, оправиться и перевести дух, так как солнце жгло беспощадно; вслед затем разослал в другие колонны приказание - одновременно начинать атаку, и повел войска Багратиона вперед. Дивизия Домбровского была атакована совершенно таким же образом, как накануне, но оборонялась еще упорнее; это были все самые горячие патриоты, эмигрировавшие из своего отечества, которые ненавидели Суворова и Русских вдвойне. Они дрались отчаянно, в рукопашных схватках действовали не только штыками, но и прикладами, и отстаивали каждый шаг с замечательною храбростью. Но Русские все-таки одолели; Домбровский отступил с большой потерей; один польский батальон, вздумавший атаковать Русских с тыла, был сам отрезан и принужден положить оружие. Французы хотя прислали сильную подмогу, которая могла отрезать войска Багратиона и уничтожить их, но соединенными усилиями Швейковского и Розенберга она тоже была отбита.
Средняя и левая колонны союзной армии также имели успех, особенно последняя, так как Мелас, вопреки диспозиции, удержал у себя резерв Фрелиха, хотя имел против себя слабую французскую бригаду. Благодаря этому обстоятельству, правое крыло было лишено поддержки и, имея только 11 батальонов, вынесло на себе всю тяжесть боя. Да и вся союзная армия могла попасть в опасное положение, если бы неприятель вздумал ее в центре прорвать, на что имел полную возможность, с прибытием в этот день Оливье и Монришара. Таким образом, хотя союзники на всех пунктах имели 7 числа успех, но Французы, отброшенные за Треббию, все-таки удержались на правом её берегу, благодаря Монришару и Оливье получили вновь значительный перевес в силах и на будущий день могли располагать частью войск свежих, не вступавших еще в дело.
Спускалась темнота; перестрелка, исподволь стихая, прекратилась; запылали костры по обоим берегам Треббии, которая разделяла неприятелей; изможденные усталостью войска готовились отдохнуть и подкрепиться. Вдруг на левом фланге союзников, т.е. к стороне р. По, послышались выстрелы и перешли в гул горячей пальбы. Три французские батальона, без приказания, спустились в реку и направились к противоположному берегу; Австрийцы их встретили; подоспела с обеих сторон конница, и в широком, но мелком русле реки завязался бой, а с берегов грохотала артиллерия. Картина этого сухопутного боя в воде, при лунном свете, была очень оригинальна и живописна, но кровопролитие произошло большое и совершенно бесполезное: атаковали и стреляли не различая своих от чужих, артиллерия била по ком попало, и только к 11 часам ночи удалось прекратить эту кровавую сумятицу. Да еще Розенберг, увлекшись в жару боя, перешел Треббию с несколькими батальонами и, застигнутый тут спустившеюся ночью, запутался в пересеченной местности. Опасаясь наткнуться на Французов, он остановился где был (в тылу неприятельской позиции, за левым флангом), построил общее каре и дал людям несколько часов отдыха, соблюдая тишину. Розенберг находился в положении очень опасном, но вместе с тем и очень выгодном, если бы сумел им воспользоваться; однако он, не зная местности, видел только первое, и потому перед рассветом возвратился на левый берег Треббии, притом так счастливо, что не был даже замечен неприятелем.
Суворов ночевал, вместе с великим князем, в двух верстах от поля сражения. Никаких перемен в диспозиции на завтрашний день он не сделал; войска должны были наступать по прежним направлениям. Меласу подтверждено отправить к средней колонне дивизию Фрелиха и прибавить к этому резерву 10 эскадронов кавалерии. Удивительно, с какою снисходительностью отнесся Суворов к ослушанию Меласа, между тем как, может быть именно из-за него, предстоял на утро новый бой.